"Фантастика 2025-155". Компиляция. Книги 1-32 - Сергей Александрович Плотников

— Так это, продали же всех!

— Кто⁈ Кому⁈ — Чувствую, как закипающая внутри ярость рвется наружу, и, еле сдержавшись, повторяю вопрос. — Кто продал?

Почувствовав мою плохо скрываемую злость, Тимоха уже не рад, что встрял, и невольно пятится от меня.

— Дак я что⁈ Я ничего! Кто тут чего мутит, не знаю!

— Ты чего несешь⁈ — Тут же насел на Тимоху Куранбаса. — За языком-то следи!

Обрезаю взглядом возмущение половца и подбадриваю проводника.

— Ты не тушуйся, Тимоха! Давай-ка поподробней и никого не бойся!

Получив поддержку, проводник воспрял духом.

— Я сюда караваны с невольниками вожу. Там завсегда старшим татарин Бейдар. В прошлом годе в эту деревню раза четыре заходили, а по зиме, когда в последний раз сюды полон привели, тута уже приказные от бояр черниговских ждали. Тоды всех пригодных для работы им и продали, а стариков да хворых здесь бросили. Из них тока вон тот дед и выжил!

Перевожу не сулящий ничего хорошего взгляд на Куранбасу.

— А ты что скажешь, дружок мой разлюбезный⁈ Как такое могло случиться⁈

В моем голосе звучит такая неприкрытая угроза, что вокруг Куранбасы тут же образуется пустота. Все стоящие рядом поспешили от греха подальше отодвинуться от провинившегося.

Выпучив глаза, Куранбаса замямлил оправдания.

— Да я знать не знал! Поверь, господин, ни сном ни духом…!

Не найдя ни грамма сочувствия в моих глазах, он вдруг бухнулся на колени и завопил.

— Прости, господин, оплошность мою! Доверился дурным людям, а те и рады! Обманули меня супостаты. Обвели вокруг пальца!

В том, что Куранбасу можно обвести вокруг пальца, я очень сильно сомневаюсь, особенно по части денег. Что-что, а уж считать монеты он умеет, и три года успешной торговли тому доказательство.

Сейчас мне больше всего хочется врезать моему старому приятелю правой в ухо от всей души. Так, чтобы он рухнул кулем на землю и даже на десятый счет не поднялся. Хочется, но я сдерживаю эмоции. Бить на глазах у всех своего доверенного человека — это умаление мне в первую очередь. Мол, у себя под носом вора не увидел, так что уж про другие дела говорить! К тому же, коли Куранбаса виновен, так его не бить, а вздернуть надо на первом же суку!

Вешать старого приятеля мне все же не хочется, но понимание, что людей уже не вернуть, бесит собственным бессилием.

Как могу, пытаюсь мысленно успокоить разбушевавшиеся нервы.

«Может, в отместку пройтись огнем и мечом по боярским усадьбам! А что это даст⁈ Да, ничего! Только всех на Черниговщине против себя настрою. Они в своем праве были, людишек не крали, не с разбоя брали! Они честно уплатили, и с них спроса нет! Спрашивать надо с того, кто эту схему провернул!»

Поднимаю взгляд на далекие стены острога и осознаю простую истину.

«Без одобрения власти какому-то караванщику Бейдару такое было бы не спроворить! Он весь полон, что привел должен был по описи сдать, а принять его следовало коменданту острога. Ибо власть здесь одна — это мой острог и его комендант, Васька Стрый!»

Напрягаю память, пытаясь выудить оттуда все, что я знаю о нем.

«Он из корпуса Эрика Хансена, и его, как и всех, я лично на этот пост утверждал. — С трудом, но все же припоминаю лицо этого капитана. — Да, точно он! Из тверских мещан, закончил Заволжское училище, воевал храбро, живота не щадил, за то и был награжден капитанским званием».

Когда отправлял сюда комендантом, думалось, кто честно сражался, тот и во всех делах будет честен, а оно вон как вышло.

«Видать, не устоял Стрый против дьявольского блеска золотого тельца! — Стиснув зубы, бросаю взгляд в сторону острога. — Не устоял!»

Куранбаса все еще на коленях и, задрав голову, заискивающе смотрит мне в лицо. Полностью игнорирую его мольбы и киваю на него Калиде.

— Этого под стражу, старика накормить… — Мой зло-прищуренный взгляд застывает на стенах крепости. — А я поеду потолкую кое с кем!

Взлетев в седло, пришпориваю лошадку и с ходу бросаю ее в галоп.

* * *

Летит из-под копыт мягкая земля, стелется придорожный ковыль. Привычно пружиня в седле, пролетаю пару верст вдоль реки и, заскочив на крутой берег, осаживаю кобылу у открытых ворот крепости.

Два алебардщика, выставив свое грозное оружие, заступают мне путь.

— Кто таков⁈ Чаго надо⁈ — Орет один, что помладше, а второй уже тянет его за рукав, шипя ему в ухо.

— Сдурел, консула не узнаешь!

Оттянув своего напарника, он вытянулся во фрунт.

— Алебардщик первой роты второго Тверского полка, Ивашка Полоз, — Зычно чеканит он строго по уставу, — приветствует тебя, господин консул!

Позади нарастающе грохочут копыта, и сбоку от меня вдруг взвивается на дыбы жеребец. Плеть Калиды обрушивается на второго бойца, который все еще наставляет на меня алебарду.

— А ну, с дороги! Ты на кого оружье наставил, бестолочь! Запорю…!

Парень ошалело закрывается руками, и, спасая его от плети, я придерживаю разбушевавшегося друга.

— Остынь!

Дорога свободна, а тратить время на разборки я не собираюсь. Вновь пришпориваю кобылу, и та, ошалев от криков и блеска оружия, так рванулась вперед, что я едва удержался в седле.

Пролетев небольшой плац и возмущенно захрапев, она встала у крыльца бревенчатой избы со свежей соломенной крышей. Спрыгиваю с седла и в два прыжка взлетаю на крыльцо. Рванув ручку, врываюсь в сени и в нос сразу же бьет кислый запах браги.

«Все ясно!» — Понимание ситуации лишь добавляет злости, и я ударом ноги распахиваю дверь в горницу.

Маленькое мутное окошко еле-еле освещает дальний угол. Мой взгляд выцепляет сидящего за столом огромного мужика в исподней рубахе. На столешне краюха хлеба, миска с репчатым луком и салом, глиняная кружка. Под столом пузатый бочонок с сивухой.

— Ты кто таков⁈ — Злой пьяно-мутный взгляд уставился на меня. — Как посмел⁈

'Так, оно может и лучше! — Бормочу про себя, понимая, что спьяну и в темноте капитан меня не узнал. — Так-то оно будет правильней!

— Пшел вон, песий сын! — Угрожающе зарычав, Стрый поднялся из-за стола и двинулся в мою сторону. Подпускаю его на дистанцию удара и впечатываю правый хук прямо в квадратный подбородок.

Грузное тело с грохотом валится на пол, а звук ударившегося о доски затылка возвещает