Под крыльями высших существ - Алексей Аникин

от доктрины старой ещё такое безобразие, – сказал Мороз. – Они рассчитывают на скорость и стремительные и глубокие прорывы. Мы же действуем не спеша, делаем ставку на огневую мощь, разведку и знание местности. У нас тоже не обходится без манёвров, но мы хотя бы можем это делать везде.

– Вот это правильная тактика, – сказал я. – Лучше уж забросать врага дешёвыми снарядами, чем толпами бесценных бойцов.

– Пусть они подольше сохраняют свою эту тактику «мясных» штурмов, – сказал Миша. – Нам от этого лучше будет. Чем больше они своих солдат положат, тем нам будет проще в дальнейшем.

– Мне знакомые командиры с других участков фронта рассказывали, что соотношение потерь убитыми достигало порою один к двадцати, а иногда и к двадцати пяти, – сказал Буран. – Вы только представьте себе эти горы трупов. Попробуйте представить себе, чтобы лацертианцы так делали. Да мы бы их уже два раза полностью истребили к этому времени.

– Забавно, что у расы космических пиратов тактика была гораздо более практичной, чем у этих вот, – Миша махнул головой в сторону врагов. – С другой стороны, они нас хотя бы научили хорошо биться с сильным, тренированным и мотивированным противником.

– Есть у меня ощущение, – сказал Мороз, – что корпораты сейчас на нас гонят исключительно «сброд» с этих их «фронтиров», а потом, когда мы понесём некоторые потери, вдарят по нам чем-то посерьёзнее.

– А я вот что-то в это не верю, – сказал Миша и помотал головой. – Мы уже давно не в древнем мире живём, где было принято гнать перед наиболее мощными полками толпу беззащитных и безоружных крестьян, а потом, когда враг устанет их рубить, ударить этими самыми полками в нужный момент.

– Кто его знает, какими параллелями мыслят теперь корпораты, – сказал Мороз. – Раньше это была для них дикость, а сейчас, может быть, стало нормой.

– Буран, это Ветер, – послышался из радио знакомый голос. – У нас враг закрепился неподалёку, метрах в ста, в доме на окраине. Сейчас мы его выбьем, проследите за нами. И пусть военкор нас снимет, кстати.

– Это Буран. Отставить, вы оголите наш правый фланг, – Буран говорил спокойно, но твёрдо, под стать командиру. – Враг оттуда никуда не сунется, иначе его сразу накроют.

– Да я прямо сейчас вижу, как они стягивают туда миномёты, – бросил Ветер немного с нетерпением в голосе. – Мы выдвигаемся. Конец связи.

– Какие ещё к чертям миномёты?! – сорвался Буран, чувствуя ложь в словах Ветра. – Живо вернуться на позиции! Ветер! Ар-ргх, чтоб тебя, проклятый идиот!

Буран мигом навёл камеру беспилотника на вышедший с позиций отряд «Шаман». Они продвигались осторожно. Видно было и врагов, которые пока не видели отряд.

– Что он удумал? – спросил я. – Это ведь и правда бесполезный дом для обороны. Он прямо на краю, его обстреливать с трёх сторон можно.

– Да всё он понимает, он просто погеройствовать хочет, щегол проклятый. Будто долг прямо – повыделываться перед камерой.

– А неплохо работают, – сказал Миша, взглянувший на секунду на терминал. – Они в два счёта выбьют сволочей.

– Да в этом я и не сомневаюсь, – сказал Буран. – Я сомневаюсь, что этот баран обратно уйдёт. Людей ведь своих только похоронит, если враг их в клещи возьмёт.

Через несколько минут из радио прозвучал голос Ветра, полный победных интонаций:

– Всё, побежали гады. Спроси военкора там, снял он или нет?

– Да снял он всё, снял, – раздражённо сказал Буран. – Уходите обратно на позицию, это приказ.

– Вижу движение впереди, – сказал Ветер. – Несколько тачанок, кажется, сейчас отработаем по ним и отойдём.

– Вот же остолоп, – в сердцах сказал Миша. – Бог его накажет, это точно. Если он хочет кого-то наказать, он лишает его разума.

– Если этот щегол выживет, я его лично накажу, – сказал Буран, – Мороз, заряжай «трубу». Помогать им сейчас будем.

Дом, где закрепился «Шаман» виднелся из окна. Думаю, такой же прекрасный обзор открывался на него и со стороны врага, он стоял прямо как на ладони.

– Отрабатывай по дальней, Миша, с ближней они как-нибудь сами справятся, – Буран вгляделся в экран терминала. – Почему у них нет оружия?

Я увидел эти машины, оказавшиеся украденными «Кузьмами». Они выглядели иначе, чем среднестатистическая тачанка – у них в кузове не было вооружения, в нём лежало что-то закрытое множественными приваренными друг к другу стальными листами, такими же были закрыты колёса и стёкла. Кроме того, виднелись ещё и стальные сетки, какие обычно ставили, чтобы минимизировать эффект от попадания кумулятивных снарядов. Они на полной скорости мчались в сторону дома, прыгая на многочисленных кочках, но не замедляясь. Да уж, подумал я, хорош «Кузьма», нет ему преград. Всем врагам машина на зависть. Жаль только, что она попала к ним в лапы.

– Выстрел! – скомандовал Буран. Ракета вскоре ударилась прямо в двигатель автомобиля, ювелирно пройдя прямо между стальными сетками. Машина загорелась и встала. Спустя несколько секунд она взорвалась, словно была начинена взрывчаткой. Буран сразу понял, в чём тут дело. – Это смертники! Ветер, Ветер, как слышишь меня? Уходи оттуда, это ловушка!

– Слышу хорошо! Лучше пусть они об нас убьются, мы справляемся.

– Ты оголяешь правый фланг, враг уже перегруппировывается! – сказал Буран. – Назад на позицию! Отступай немедленно!

Ответом послужило молчание с той стороны «провода». Я сквозь визоры в шлеме Бурана почувствовал, как внутри него вскипает страшная злоба.

– Он всех нас погубит, – констатировал он поразительно спокойно.

– Что это? – спросил смотрящий в приборы Миша. – Что это ещё за танк без башни?

Я посмотрел вдаль. По полю на необычно высокой скорости катился танк со знакомым числом «32» на борту. Башни у него действительно не было, вместо неё высилась куча странных мешков с непонятным содержимым.

– Выстрел, живо! – прокричал Буран. – Это ещё один смертник!

Но ракета, врезавшись в борт танка-самоубийцы, не нанесла ему вреда. Судя по всему, попали в динамическую защиту. Из дома, где был отряд «Шаман», полетели противотанковые заряды, но и они не смогли подбить его.

– Мороз, заряжай скорее, – Буран смотрел на танк с беспилотника. – Ветер, вали оттуда к чёртовой матери! Похоронишь же всех!

– Сейчас Карась его остановит,