Восьмой ангел - Наталья Нечаева

— Как же! «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети», — очень похоже передразнила Муся. — Может, вы номер поменяли?

— Я? — и только тут Ольга сообразила, что, действительно, поменяв номер по возвращению из Мурманска по настоянию Макса, чтоб не дергали, пока не придет в себя, она не удосужилась сообщить об этом на телевидении. С другой стороны, у нее еще больничный, чего сообщать? — Что, шеф прямо сейчас требует?

— Немедленно, — подтвердила Муся. — Ждет.

— Зачем, не знаешь?

Секретарша презрительно пожала плечами: типа, мне не до ваших глупостей.

Не понимая, что за спешное дело появилось к ней у шефа после официального окончания рабочего дня, но предчувствуя, что хорошего ждать не стоит, Славина пошла вслед за Мусей.

— Сделала? — не здороваясь, спросил главный.

— И не собиралась! — в тон ему ответила Ольга. Она терпеть не могла чванливого хамского тона и не ответить на него — тоже не могла.

— Славина, ты что, не в себе? — тяжело скривился шеф. — Я тебя о программе спрашиваю!

— Здравствуйте, Михаил Викторович! — ехидно поздоровалась Ольга.

— Славина! — Главный поднялся из-за стола. — Ты мне свои штучки брось! Тоже мне, звезда! Где программа?

— Какая? — невинно осведомилась Ольга.

— Арктида! — прорычал шеф, уже едва сдерживаясь. — Я тебя о чем просил?

— Ах, Арктида! — Ольга сделала вид, что обрадовалась внезапно наступившему полному взаимопониманию. — А что, Би-Би-Си просто уже рвет и мечет? Уже и деньги заплатили?

— Значит так, — главный выдвинулся из-за стола. — Пошутим мы с тобой попозже. Когда я от самого вернусь. Давай программу!

— Не поняла, — Славина уставилась на начальника. — Что, Сам будет материал отсматривать?

— Твою мать, — выругался шеф. — Я тебе о чем талдычу. Ну?

— Михаил Викторович, — Ольга вдруг нехорошо похолодела, по ногам запрыгали мурашки. — А что за спешка? С каких пор Сам программы смотрит?

— Ну! — раздраженно притопнул пяткой главный. — На чем она у тебя? Давай!

— Сценарий на флэшке, распечатать надо, а черновой монтаж на диске…

— Давай! — Шеф нетерпеливо протянул руку.

— А распечатать?

— Без тебя справимся, — мрачно сообщил начальник, запихивая в карман оба носителя. — Сиди, жди, пока не вернусь. Ни шагу из редакции! — и тяжело протопал мимо.

Его не было долго. Часа два. Уже и народ по домам разошелся, и Муся прочмокала на своих ходулях мимо приоткрытой двери, и уборщицы слаженно гремели ведрами и шумели пылесосами…

Внутренний телефон затрезвонил, когда Ольга, решив, что сегодня про нее уже не вспомнят, стала потихоньку собираться.

— Славина, — тягуче прогнусавил главный. — Ко мне.

Она вошла в кабинет, когда шеф опрокидывал в рот коньяк из стильного пузатого фужера. Допил. Не стесняясь, набулькал еще, снова выпил, скривил нос и губы, втягивая вместо закуски воздух.

— Ты что, совсем очумела?

— В смысле? — опешила Ольга.

— Звезда, твою мать, — снова выругался шеф. — Масонскую ложу она раскрыла! Тайное нацистское общество! Да у тебя паранойя! — Он снова щедро плеснул себе коньяку, шумно выпил. — Ни одного кадра доказательства! Ни одного лица! А в грязи изваляла всю область! Мурманский губернатор на слюну изошел, а он, между прочим, в десятку самых приближенных к президенту входит! Ты невинных людей в убийстве обвиняешь! А то, что настоящие убийцы давно арестованы, что со дня на день суд состоится, тебя не волнует! У нас, видите ли, своя версия! — Шеф сплюнул. — У нас — авторская программа! Мы воротим, что хотим! — Коньяк, видно, начал действовать, а шеф — орать. — Ты хочешь, чтобы телеканал к едрене фене разогнали? Чтоб нас всех за клевету привлекли? Вот тебе! — Он сунул Ольге под нос красный упитанный кукиш. — Немедленно переделай программу! Чтоб — как всегда: тайны природы — и никакой политики! Ясно? Иначе…

— Что — иначе? — переспросила ошарашенная журналистка.

— Узнаешь, что! — угрожающе пообещал главный, заглатывая очередной коньяк. — И быстро, быстро делай! Губернатор нервничает! Не хватало еще, чтоб президенту нажаловался! Принимать программу Сам будет. Чего стоишь? — взревел он. — Рысью! И чтоб завтра… В крайнем случае, послезавтра новая программа была у меня вот здесь! — Он яростно замолотил мощной ладонью по столу.

— А откуда губернатор знает про программу? — наконец-то сообразила спросить Ольга. — Никто ведь не знал, о чем она будет? Чего такой кипеж?

— Прокурор ему доложил. У него на тебя какой-то компромат. На днях доставят из Мурманска. Что ты там натворила?

— Я? — Ольга настолько поразилась, что плюхнулась на ближний стул. — Об этом тоже губернатор сказал?

— Прокурор! — рявкнул шеф.

И только тут Ольга сообразила. Всплыли слова безумного магистра о том, что в мурманском «Туле» состоит вся областная верхушка: председатель Думы, прокурор, кто там еще?… Почему-то представлялось очень важным вспомнить, о ком еще говорил магистр, но память словно опустила темную шторку, начисто перекрыв обзор.

— Ты уйдешь или нет? — простонал шеф. — Работать надо, эфир пустой, а она расселась!

Ольга медленно шла к метро, попинывая кончиком ноги ярко-желтые дубовые листья, усеявшие бульвар. Голова была странно пустой и болезненно гулкой. Казалось, в ней отдавался эхом даже отсутствующий звук падения листвы… Из всех, положенных нормальному человеку мыслей, у Славиной наличествовала одна: что происходит?

Она что, и в самом деле раскрыла вселенский заговор масонов? Чушь какая… Встреча с Андре, мечтающим купить программу, попытка ее утопить, обыск в квартире, пропажа исходников, странное предложение Би-Би-Си, а теперь вот еще и мурманский губернатор… Они что, все заодно? И шеф? И Сам? Господи, она точно сойдет с ума! Она ничего, ничего не понимает! За кем-то из них стоят эти сумасшедшие — члены «Туле». Скорее всего, за губернатором, раз сослались на прокурора. А от кого тогда Андре? А Би-Би-Си?

И Макса нет! Посоветоваться — и то не с кем!

Тогда, в Мурманске, после выписки из больницы они втроем: Макс, Машка и она — поехали на Сейв-Вэр. Взяли камеру в надежде доснять нужные планы — вход в пещеру, сейд, которым Рощин пытался их заживо похоронить, скальную поляну, где другой сейд сделал ее невидимой, спасая от пули того же Рощина…

Они не нашли ничего. Нет, все было на местах: скалы, озеро, шапки на сейдах. И все это казалось совершенно первозданным, словно и не разыгралась тут ужасная трагедия, словно и не рушился мир, словно здесь никогда и никого не было…

Как ни искали, они не нашли не только ни одного входа в пещеру, но даже и намека на него. Сплошной скальный массив, каких тут, в Кольской тундре, — вагон и маленькая тележка. И свою каменную могилу не обнаружили. Но, главное, кострища на том месте, где Рощин активировал сейд, черного, страшного, большого — тоже не оказалось. Они практически ползком облазили все знакомое плато, заглядывая под каждый мегалит. Ни обгоревшего уголька, ни следа копоти.