Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

Последние часы ночной смены Гедимин проспал под землёй, даже без матраса, прямо под смонтированным куполом радиационной защиты — и был очень рад, что больше не ковыряется в непрочной слоистой породе. Даже сон был приятным — огромная ИЭС, идеально отлаженная и работающая без малейшего сбоя…

Утро началось для сармата с хруста и чавканья остатков растительности под гусеницами бронеходов, со звуков ударов из-за ограды и проклятий, переходящих в жалобные крики.

— Buenos dias! — из своей машины высунулся Альфонсо, а с её заднего сидения — экзоскелетчик с огнемётом. — Надеюсь, сеньор, вы успели отдохнуть. Грёбаный барк прибывает на час раньше!

— Наводчики в университете, наводчики на космодроме… — проворчал Хавьер; сегодня он пришёл в тяжёлом экзоскелете — «Шермане» — с наплечными турелями. — Маракайбо кишит предателями! Но в этот раз мы приедем вовремя, сеньор Джедмин. Садитесь к Фончо! Туда — старой дорогой, обратно — другим путём. Запомнил, mi amor?

— Si, команданте Альварадо! — Альфонсо неуклюже изобразил салют. Звуки на улице стихли, затем сменились отрывистыми командами и шкрябаньем по тротуару. Хавьер оглянулся на шум и усмехнулся.

— Пока мы доедем, тут наведут чистоту. Чуть перетерпи — и наглецы придут прямо на виду, не стесняясь. Вот тогда и хватай их — и бей, как в барабан! Больше малевать не будут — нечем!

Гедимина передёрнуло.

— Что вы сделали с этими… жителями?

Хавьер скривился.

— Жители? Жители сидят по районам и делают свою работу. И несут нам деньги за аренду убежища. Половина муниципальных ярусов уже выкуплена, — вот вам, умники!

Он развернулся и погрозил манипулятором кому-то на северо-западе.

— Едем, сеньор Джедмин. Не бойтесь, тут останется достаточно охраны. Да и ваши рабочие недурно стреляют. Сеньор Иджес? Моё почтение!

— Угу, — буркнул механик, выглянувший из шахты. — Уже туда? Осторожней там, ладно?

…Гедимин вскинул сфалт, когда сверху, над глайдером Альфонсо, мелькнула тень. Протрещал разряд станнера, следом защитное поле покрылось чёрными пятнами и чуть просело внутрь — и в следующую тень сармат выстрелил. Он услышал электрический треск и громкий крик, что-то с грохотом свалилось на крыши лачуг, следом донеслась ругань на несколько голосов — но стонов и хрипов не было. «Миниглайду конец, а „мартышка“ выжила,» — сделал он вывод, пока глайдер выворачивал в более «приличные» кварталы.

— Видели? — развернулся к нему Альфонсо; его улыбка напоминала оскал. — Мы ещё только туда, а они уже за своё! Связь, сеньор Джедмин! Всему этому сброду сто лет как пора вырубить связь! И бесполётную зону — пешком пусть ходят!

…Они чуть обогнали барк — когда колонна заезжала на космодром, он ещё только снижался над полосой. Один из охранников порта щурился сквозь лицевой щиток заплывшими от синяков глазами; его приветственные жесты выглядели особенно почтительными.

— Какой ангар наш? — Гедимин кивнул на табло над воротами строений — красные, зелёные, перегоревшие чёрные… — Надо проложить коридор для Маккензи. Тут всё небо открыто…

Хавьер гаркнул на охрану космопорта. Ангар распахнулся. Экзоскелетчики заглянули внутрь, бросили туда дрон, и один из них через пару секунд показал одобрительный жест.

— Сюда, сеньорес! Коридор, купол сверху, — и помните, мы тут не задержимся!

— Сеньор Джедмин! Проход-то оставьте! — крикнул другой. Он сидел на прицепе от тягача; сверху лежала гора цепей. Прицеп осторожно подпихивали к воротам ангара.

Гедимин двинулся к остановившемуся барку. Из грузового отсека уже выбирался Маккензи. За ним выползал длинный робот; из-под его защитного поля пробивалось зелёное свечение.

— Проверяй, — выдохнул Маккензи, едва ангар за роботом закрылся. Пять настоящих ЛИЭГов лежали в головной части, и их упаковка занимала больше места, чем они сами. Гедимин запустил их все и взялся за сканер. Чем занимались остальные участники операции, сармат не видел — только зелёный свет стал несколько ярче.

— Годятся, — сдержанно признал сармат, запаковав последний ЛИЭГ. — Как довезёшь — сразу в шахту. И зови Кеолу — пусть проверит ещё раз.

— Для такого дела мы и тебя дождёмся, — пообещал Маккензи. — А ты пока полюбуйся нашим реактором!

Гедимин взглянул на нелепую конструкцию, и его передёрнуло. Единственное, что радовало, — радионуклидов там были считанные миллиграммы, и то «для запаха» — на случай, если у кого-то из налётчиков, наверняка уже ждущих в засаде, окажется дозиметр.

— Чего оно так полыхает-то⁈ Любой дурак поймёт, что это фальшивка. Где они видели такие РИТЭГи⁈

— А где они видели хоть какие-то РИТЭГи? — отозвался Маккензи, широко ухмыляясь. — Команданте Хавьер! Пусть Фончо подгонит машину. Покидаем туда наш неприметный груз. А Дже… Гедимин пока с помпой принайтует «реактор» к прицепу. С предельной осторожностью и почтением!

Проявить «осторожность и почтение» к дурацкой штуковине Гедимин не смог бы и под расстрелом. Всё, что он мог сделать, — закрепить её цепями, благо на крепления Маккензи не поскупился, и накрыть защитным полем.

— Чуть прозрачнее сделайте, сеньор Джедмин, — Хавьер наблюдал за его работой с почтительного расстояния, охранники вообще смотрели на «реактор», будто он вот-вот рванёт. — Свет должен быть виден!

Гедимин открыл было рот, чтобы объяснить, что если ирренциевая установка так полыхает — ей место на дне ядерного могильника… но подумал — и прикусил язык. «Лишь бы сработало. Интересно, у местных есть дозиметр? А такой, чтобы чуял „сигму“?»

Машина Альфонсо умчалась первой, свернув от космопорта куда-то в закоулки. Колонна с «реактором» ползла по широким улицам среди ступенчатых лачуг и обшарпанных высоток; по её центру ехал на прицепе Гедимин, держа сфалт наготове. Был он на платформе не один — ему дали ещё двоих в тяжёлых экзоскелетах.

«Еле шевелимся,» — Гедимин с досадой смотрел на ползущие впереди бронеходы. Бойцы Хавьера не высовывались, но сармат чувствовал, что за строениями вокруг очень пристально следят — а после одного из поворотов следили уже из строений за колонной.

— Нас засекли, — выдохнул он в передатчик. В ответ раздался смешок.

—