Фантастика 2025-101 - Михаил Иванович Казьмин

— Вот как? — дядя внимательно на меня посмотрел и по-доброму усмехнулся. — Думаешь и там что углядеть выйдет?

— Выйдет, не выйдет, это дело десятое, — позволил себе усмехнуться и я. — Но посмотреть надо. Чтобы представлять себе событие со всех сторон.

— Хм, и то дело, — согласился дядя. — Хочешь и тут сыск учинить — я не против. Только чтобы по-тихому всё было и без губных. Не их это дело, а наше. А в архив я тебя допущу, раз уж так всё поворачивается...

[1] См. роман «Жизнь номер два»

Глава 17. Дела заводские

Я изо всех сил пытался сдержать восторг. Ну в самом же деле, неприлично бояричу прыгать от радости с сияющим лицом, невместно бросаться обнимать мастеров, и уж никак не годится прилюдно гладить с любовью бездушные железяки. Правду сказать, давалось мне это нелегко, потому что делать все эти непристойности очень и очень хотелось. В общем, со всем напряжением сил мне всё-таки удалось ограничиться улыбкой в пол-лица да шумным вздохом.

Уж не знаю, какая причина оказалась главной — мастерство Никифора Гаврилова и Ефима Семёнова, неожиданно прорезавшиеся у Василия организаторские и администраторские способности, а может, благоволение небес, излившееся на нас всех, но я не нашёл ни единого повода (про причины уже и не говорю) придраться к винтовкам. Вот прямо хоть сейчас зови генералов и показывай им товар лицом.

Поначалу, правда, меня не порадовало решение Васьки довести до полной готовности только линейку винтовок под бумажный патрон, но в ходе осмотра изделий я всё-таки решил, что брат прав. Не пойдут пока что генералы на принятие медного патрона, не готовы они к такому. Зато вся линейка оружия под патрон бумажный была, что называется, вылизана до самой распоследней деталюшечки. Своей волей Василий дополнил линейку ещё одним образцом — винтовкой для охотничьих батальонов. От пехотной эта винтовка отличалась наличием особого крепления для штыка, да и сам штык был другим. Если к пехотной винтовке прилагался обычный трёхгранный штык, надевавшийся на ствол, то для армейских охотников предлагался штык-тесак с длинным режуще-колющим клинком, каковой надёжно крепился особым замком под стволом. То есть охотникам можно было, как это обстояло в армии и сейчас, оставить вместо штыка и тесака один предмет белого оружия, который совмещал в себе свойства обоих. Тем лучше, генералам, да и всей армии такое различие в вооружении линейной и лёгкой пехоты привычно и понятно. Винтовки для линейной пехоты, драгун, казаков и карабины тоже смотрелись вполне законченными и готовыми к серийной выделке.

Жутко хотелось прямо сейчас сгрести всё это богатство в охапку и снести на стрельбище, но ограничился я лишь внешним осмотром да передёргиванием затворов, отметив, помимо их лёгкого хода, идеальный размер шариков на рукоятях. Похоже, после наглядного урока с револьверами мастера всерьёз взялись следить за удобством пользования оружием. Что ж, такое не могло не радовать.

— Что, Алексей, скажешь? — обычно этот вопрос задавал мне дядя, но на сей раз спросил отец. Дяде было не до того — он увлечённо лязгал затвором драгунской винтовки.

— Ох, отец, да тут и сказать нечего, — признал я. — Осталось только пострелять, а на вид да на ощупь всё просто превосходно.

На самом деле хотелось сказать больше. Намного больше. Хотелось рассказать, каково оно — видеть и трогать в железе свои кое-как продуманные замыслы. Хотелось поделиться предвкушением лихого злорадства, с которым наши солдатики будут из этих винтовок отстреливать врагов с безопасного для себя расстояния. Хотелось, чтобы дядя, отец и брат прониклись чувством гордости за то, что благодаря нам Царство Русское вырвалось вперёд в оружейном деле, оставив позади всех остальных. Да много чего хотелось... Но не сказал. Не посчитал нужным изливать на них весь этот пафос, пока что несколько, на мой взгляд, преждевременный. Потому что ничего ещё не ясно ни с представлением нового оружия генералам, ни с заказами, а уж про возможность их исполнения на имеющихся мощностях и думать-то боязно. Но, кажется, отец что-то такое тоже понял, потому что положил руку мне на плечо и крепко сжал пальцы.

— Что по выделке? — спросил я брата, не ожидая, что ответ придётся мне по нраву. Не ошибся.

— Полсотни в месяц, не больше, — да, точно не понравилось. Судя по лицам отца и дяди, не мне одному. — К Рождеству месячный выпуск до четырёх сотен доведу, но это всё, — продолжал Васька. — Дальше — или расширяться, или весь завод на винтовки переводить, и то без расширения более полутора тысяч в месяц не дадим.

— А что так? — решил уточнить дядя. — С полусотни и аж до четырёхсот?

— Работников умелых не хватает, — с сожалением пояснил брат. — Набрали новых, учим. Сейчас, считай, все толковые работники не винтовки выделывают, а новичков учат. Вот как раз к Рождеству и выучим, а пока... — Васька развёл руками.

— А с револьверами, карабинами и охотничьими ружьями что? — озабоченно спросил дядя.

— С ними всё куда как лучше, — повеселел Василий. — Да пойдёмте, покажу и расскажу.

Особо внимательно разглядывать револьверы и карабины под револьверный патрон я не стал. Ограничился беглым осмотром, убедился, что никаких изменений нет. И не надо, эти-то стволы до ума уже довели. Разве только сделали новый вариант — с дорогими породами дерева и серебряной инкрустацией. Это правильно, любители на такое найдутся. Да и как подарочные для особо важных персон, хорошо пойдут. С выделкой здесь опять же получалось веселее, чем с винтовками — Васька твёрдо обещал по сотне карабинов и по двести револьверов ежемесячно, заверяя, что к Рождеству увеличит объёмы выпуска впятеро.

— А почему не в восемь раз, как с винтовками? — удивился дядя.

— Патроны, — вздохнул брат. — Тут их куда как больше нужно. Опять же, к винтовкам, если армия их возьмёт, патроны нам делать не надо, казне дешевле будет на своих заводах выделывать, нам на них заказ и не дадут даже, а револьверы наши с карабинами нам же патронами и обеспечивать. Вот и придётся делать их вместе с оружием.

Мы с отцом и дядей дружно покивали — ни возразить, ни добавить тут было нечего. Поэтому отправились смотреть охотничьи ружья. Не знаю, как