Князь незваный - Владимир Анатольевич Васильев

сидели у бойниц. Мне выдали ружьё, и я внимательно наблюдал за лесом, вдоль которого мы ехали. Командир уже рассказал, что наш сухопутный корабль налетел левым передним колесом на мину. Взрыв фугаса почти оторвал колесо, и теперь то только мешало при движении.

И опытные вояки не могли припомнить минирование дороги раньше, а значит скоро нас может ждать ещё какой-нибудь сюрприз.

И тот действительно не заставил себя ждать. Деревья справа закончились, и я заметил что по дороге, которая пока шла почти параллельно, но вскоре обещала слиться с нашей, едет вражеский сухопутный корабль. Заметно поменьше размером, но и поухоженнее. С одной пулемётной башней на крыше и ещё с пулемётом в спонсоне в борту.

Что эта машина вражеская, я понял по тому, что и крупнокалиберный пулемёт в башне выдавал короткие очереди, и просто на крыше азартно подпрыгивали и орали фигуры в однообразной униформе. И палить из ружей не забывали. Правда, с расстояния метров в триста вся пальба могла нести только психологический эффект.

Я пораскинул мозгами, в переносном смысле, конечно, припомнил всё что уже узнал про военное дело этого мира и предположил, что у нападающих была основная надежда на фугас на дороге. И тот повредил нашу машину, но полностью ход мы не потеряли, вот разбойники и бросились в погоню.

Хотя… не разбойники, а отряд какого-то местного владетеля, решившего подзаработать. Впрочем, разницы нет. Если нападают, значит разбойники.

Я ещё секунду подумал, и понял, что разбойники были бы лучше. Как минимум, у тех не было бы боевой машины, и мы бы уже были в безопасности.

Стрелять из моего ружья я даже не собирался. По крайней мере пока враги не приблизятся. Хотя… Я выставил ружьё в бойницу и сделал два выстрела, чтобы просто понять, что у меня в руках. Ну понял… Хрень редкостная…

На крыше нашей машины заработал пулемёт, выдавая длинные очереди. И я даже улыбнулся, поняв, что узнал стиль Бешеной Ленки. Ну да… безмозглая рыжуха не дождалась сближения.

Хотя… Я чертыхнулся, когда вдруг заметил, как несколько фигур солдат на крыше приближающегося сухопутного корабля, попадали. И это нисколько не походило на залегание. Ого! Лихая пулемётчица всё-таки накрыла атакующих.

Пулемёт наверху всё также долбил, но теперь фиг знает куда. Пехота с крыши вражеской машины уже попрыгала в люки, прихватив парочку раненых и оставив убитых. А! Понятно куда стреляет рыжуха. Крупнокалиберные пули щёлкали по остеклению вражеской рубки, но бронестекло не пробивали.

Ко мне подбежал командир или квартермейстер, как его называли, и заорал:

— Андрей! На первую палубу! Капитана ранили. Второй пулемёт твой!

Я кивнул и побежал к лестнице. Выскочил на крышу, кинул взгляд на картинно засевшую за пулемётом Ленку, которая как раз меняла ленту, и занял место на сиденье за вторым. Куда есть смысл стрелять пока не видел, но догадался, что атакующая машина, которая была уже метрах в пятидесяти, сейчас должна совсем приблизиться, и тогда к нам постараются перелезть их абордажники. Иди как-то сцепить машины, чтобы остановить.

И тут заработал пулемёт в башне вражеской машины. По бронещиту моего пулемёта защёлкали крупнокалиберные пули, я тоже прицелился и постарался попасть в смотровую щель на башне. Но куда там. Пули летели чёрте куда.

Из люка выбрался карго с двумя ручными базуками в руках. Одноразовыми гранатомётами примитивной конструкции, внешне похожими на фаустпатроны.

— Они сейчас постараются перегородить нам дорогу, — заорал Иван Петрович. — И цепи с крюками будут метать, пытаясь колёса зацепить.

Из люка на крыше вражеской машины высунулся какой-то солдат и одну за другой метнул три гранаты. И ведь докинул, гад! Одна рванула ближе к корме, и Ленка охнув, завалилась на палубу.

Я кинулся к распластавшейся пулемётчице и в одно движение затащил её за постамент пулемёта, чтобы прикрыть хотя бы от пуль.

Больше ничего сделать не успел, потому что заметил, как Иван Петрович тоже со стоном осел, а ещё и пулемёт в башне налётчиков заработал. И хорошо, что обе машины вылетели на кочки, и принялись скакать как козлы. А иначе враги нашпиговали бы пулями и карго, и меня.

Я еле удерживаясь на ногах кинулся к гранатомётам, вскинул один на плечо, снял предохранитель, и постаравшись предугадать толчки, выстрелил. Отдача оказалась куда сильнее, чем я ожидал, так что еле на ногах удержался, а снаряд, оставляя дымный след, полетел точно в сторону башни, но обрадоваться я не успел. Не долетая десяток метров, реактивная граната вдруг изменила направление, и ушла в небо.

Чёрт! Я отличный стрелок, и я даже почти попал, но подвела китайская техника. И хорошо, что пулемёт у врагов снова умолк. Или ленту меняют, или пулемётчик увидев меня с бандурой на плече, решил смыться из башни.

Вскинул на плечо вторую базуку, но в башню больше стрелять не рискнул. Так везёт только один раз. Подскочил к краю палубы, и всего в двадцати метрах от меня блеснули стёкла рубки вражеской машины, за которыми двое рулевых крутили штурвал и налегали на рычаги.

Туда я и влепил снаряд, который разнёс бронестёкла, ранив, или убив всех, кто был в рубке. Нападающая машина вильнула и принялась удаляться. Но я не смотрел, а рухнул на палубу, потому что пулемёт в башне ожил, и как бы не подстрелили меня. А с его калибром хватит и одного попадания.

К счастью, вражеская машина начала подпрыгивать и шататься совсем уж сильно, налетев на молодые деревья. Да и не такие уж и молодые. Лес она крушила ещё пару сотен метров, пока окончательна не застряла.

На палубу уже выскакивали наши бойцы и целительница. Ленку и Ивана Петровича понесли вниз, а немолодая магичка показала на меня:

— Этого в его каюту. Ранения лёгкие. У меня в лазарете один средний и двое тяжёлых, а Андрея просто перевяжите. Мне не до него.

И я с удивлением заметил, что весь в крови. И когда успели попасть?

Впрочем, тут же сообразил, что это осколки от снаряда моей же базуки. Я был слишком близко, и вот… слегка задело. Одним осколком в живот, но даже мышцы не пробило. Как ни странно, здорово помогла кожаная куртка траппера.

Второй осколок попал в ногу, но и его я вытащил пальцами. От того, чтобы меня несли, отказался, и сам доковылял до каюты. А там меня встретили взгляды четырёх испуганных глаз.

— Боги! Срочно в кровать! — тут же пришла в