Будни зеркальщика - Кирилл Юрьевич Шарапов

— Да сбежал он, — заверила подружку черноволосая, — мы в одну сторону, он в другую.

— Ты видела, что он сделал со старшими и их стражами? Думаешь, он нас испугался? Закрывай проход, Дория.

Платиновая блондинка резко кивнула, словно осознала истину и, переступив через мертвого стража, закрыла проход в дом Светаны.

— А он ничего так, — произнесла брюнетка, — и старших наших раскатал, и собой хорош. Ты его причиндалы видела? Впечатляет.

— Да уж, зря наши старшие с ним закусились. Надо было Зайру слушать и договариваться. Ладно, пойдем отсюда, надо будет слуг прислать, чтобы они тело убрали. Мне жаль твоего стража, сестра.

Дория кивнула.

— Согласна, жаль, полгода трудов, но он был слаб, нового сделаю, лучше прежнего.

— Это верно, на ошибках учатся.

И женщины вышли из комнаты, закрыв за собой дверь. Радим выдохнул, все это время он старался дышать через раз. Сокрытие делало тебя неосязаемым, но при этом твои шаги и дыхание никуда не девались, а еще в этом состоянии нельзя было пользоваться рунами.

— Прибыли на…. — с усмешкой процитировал Радим одного из киногероев. Потом сам же мысленно себе ответил, — вот на…. и прибыли.

Глава 7

Радим с минуту боролся с желанием стянуть с покойника штаны и сапоги, но, вздохнув, отказался от этой мысли. Слуги, которые придут за ним, наверняка сильно удивятся, увидев раздетый и разутый труп, так что придется и дальше голышом походить, хорошо, сокрытие как бы нивелирует то, что он с «шашкой» наголо расхаживает. Да уж, об этом Ольге лучше не рассказывать.

Пока за телом не явились, у Вяземского образовалось несколько свободных минут, и он, сняв сокрытие, взялся за взлом зеркала. Это сюда пройти незваным сложно и очень шумно, все обитатели услышат, но вот если ты уже внутри, то все становится сильно проще. Радим справился со взломом руны защиты за шесть минут, еще минута ушла на то, чтобы повесить маяк, так будет проще. Теперь он мог уйти, когда захочет. В принципе, можно сейчас смыться, одеться, обуться, прихватить с собой силовиков отдела и зачистить это подземелье. Это было разумным решением, что толку бродить тут под скрытностью голышом в одиночку? Из оружия у него только кукри, даже соли нет. Конечно, соль он найдет и портки раздобудет, и даже геноцид может устроить, но зачем все делать одному? Пусть и отдел поработает, у них с орденом свои счеты. А то, что они заграбастают артефакты, да и пусть, Радиму они не нужны, как и геморрой по их охране.

С той стороны двери раздались шаги, и Радим активировал скрытность, у него эта руна выходила почти на автомате, обычно в боевом режиме все занимало меньше секунды, теперь осталось дождаться, когда комната опустеет. Двое слуг, отодвинув засов, вошли и, бросив взгляд на мертвого стража, схватили того за руки и, не слишком церемонясь, поволокли прямо по полу.

Радим рванулся к двери, снимая скрытность, ему нужно было сделать еще одно дело. Дверь была зачарованной, а стены слишком толстые, чтобы пройти сквозь них, так что нужно нарушить блокирующие руны. Он быстро пригляделся, истинное зрение еще работало, он видел все связки, и, найдя нужную, которая отвечала за блокировку скрытности, просто срезал ее кукри. Благодаря амариилу с руной разрушения та была уничтожена, и теперь ее надо писать заново. Если они и обнаружат результат его трудов, то не скоро, сомнительно, что они проверяют связки раз в день, он сам давненько не смотрел, что с рунами, которые защищают его квартиру. Покончив с очередной диверсией и оставив противнику дыру в обороне, Вяземский снова ушел в невидимость и приготовился ждать.

Надолго это не затянулось, минуты через три один из слуг вернулся с ведром и шваброй, затер кровь, которая натекла на пол. Прибравшись, он ушел, заперев комнату. Да, если бы они, когда уносили труп, следовали бы инструкции, ничего бы не вышло…

Радим ради интереса сунул голову сквозь дверь, все вышло, больше его ничего не сдерживало, и он спокойно оглядел пустой каменный коридор, перегороженный решеткой с изрядной долей миродита. Порадовавшись, что доразведал район, он вернулся назад и, вернувшись в нормальное состояние, принялся чертить руну пути.

На этот раз он шел через междумирье во плоти, руна ментальной защиты надежно прикрывала его разум от атак. Ровно через сорок два шага он вышел из зеркала в той же комнате, где еще двадцать минут назад кипело сражение. Народу в комнате хватало. Был тут и начальник отдела, внимательно смотрящий на зеркало, которое подало признаки жизни, открыв проход, и его наставник Альберт Жданов, и в довершение — полная пятерка силовиков во главе с майором Державиным и приятелем Радима капитаном Дмитрием Андреевым. Ну и, конечно, в кресле сидела ошарашенная Светана, которая сбежала в самом начале заварушки и теперь давала показания Олегу Семину.

— Всем доброго дня, — махнув рукой, поприветствовал всех Вяземский, выходя из зеркала. — Рад, что вы все же добрались сюда, хоть и к шапочному разбору.

Светана побледнела, увидев Вяземского, похоже, она даже не обратила внимания на то, что он абсолютно голый. Оно и понятно, она его в ловушку заманила, а он не только выжил и вернулся, но и отдел умудрился вызвать. Так что ничем хорошим ей его визит не грозил. Во всяком случае, так она размышляла.

— Дикий, что еще за стриптиз? — справившись с потрясением, поинтересовался Старостин.

— Под тлен попал, товарищ полковник, вон мои шмотки, пылью осыпавшиеся. — И Радим указал на засыпанный пеплом пол.

— Под тлен? — не веря, подал голос Жданов, который, видимо, колдовал над зеркалом, ища дорогу в место, куда увели вызвавшего их внештатного сотрудника. — Тогда ты должен выглядеть вот так, — указал он на кости, валяющиеся в кучках пыли.

— Ну, как видите, наставник, мне повезло, только шмоткам перепало. Телефон-то хоть жив?

Альберт отрицательно покачал головой.

— Сдох, но функцию свою выполнил. Мы явились на твой маяк, правда, пришлось идти через соседей, хорошо дом на другой стороне поселка пустой обнаружился.

Радим кивнул и, окинув взглядом тела стражей, выбрал того, что погиб последним. Пройдя к нему, он, под ошарашенными взглядами ФСБшников, принялся стягивать сапоги, а затем и кожаные штаны.

— Однако! — произнес Дмитрий. — Дикий, а ты изменился.

Вяземский кивнул и, застегнув пуговицу, приложил подошву к пятке, проверяя размер,