Звено цепи - Маргарита Гуминенко

— Да ладно, я не в обиде, — проворчал Руслан, отступая ещё на шаг. — Вижу, погорячился мой парень.

— На том и порешим, — согласился Махей, похлопал Орлика, как коня, по шее — и отпустил…

Когда Батя Руслан и его люди покидали гостеприимный махеевский дом, Орлик вышел посмотреть. Его невзрачный противник, с зашитым и перевязанным лбом, проходя мимо, процедил сквозь зубы:

— Найду, падла! Хоть через сто лет.

— Буду ждать! — пообещал Орлик и помахал ему ручкой…

* * *

(Октябрь 2018, тот же вечер)

"Забавно, что настоящая фамилия у него была — Шрам, — вспомнил Сокольский. — Андрей Максимович Шрам. И ведь получил пожизненное! Кто же тебя выпустил, Чирик? И как рискнул шеф Стёпы Каретова назвать тебя своим информатором? Чтоб мне тебе тогда череп не проломить!.."

— Ничего нельзя поручать другим, — произнёс он вслух.

— Что?! — подскочил Каретов.

— Хорошую компанию тебе начальник нашёл — вот что!

Сокольский встал и подошёл к окну, посмотрел в щёлочку, не касаясь шторы. Темно — хоть глаз коли! Он подумал, что лучше бы попытать Стёпу Каретова не на глазах у Ирины Александровны, но не рискнул отсылать её из кухни. Есть такие ситуации, когда всех, кто с тобой, лучше держать на виду.

— Сейчас ты расскажешь, честно и с подробностями, почему именно тебя отправил сюда полковник Вапшевич, — холодно сказал он, остановившись перед парнем. — Или я вышвырну тебя из дома и твой Чирик с большим удовольствием избавится от свидетеля.

* * *

Андрей Шрам, он же Чирик, сидел в этот момент в своей машине, посреди декоративных зарослей на чьём-то участке. Хозяева давно не появлялись, ворота держались еле-еле. Шрам просто толкнул их задом своего мощного автомобиля — и прокатил по хрустнувшим гнилым доскам, как по помосту, не побоявшись гвоздей. Автомобиль смял палисадник и вломился в кусты. В темноте осенней ночи, за четыре дома от Орликов, Шрам чувствовал себя в полной безопасности. Никто не станет искать его по посёлку, рискуя поломать ноги или оказаться мишенью для притаившегося снайпера. "Надо было потребовать, чтобы дали мне прибор для ночной слежки", — спохватился он, с досады выплюнув в окно жвачку.

Бросить всё и уехать Шрам не мог, по трём причинам. Первая — у полковника Вапшевича, этого хитрого гада из СБ, остались его фальшивые документы, которые тот обещал по-тихому ввести в базу, как настоящие — и отдать в обмен на "посылку", оставленную на хранение покойной бабе Варе Орлик. Вторая — у Шрама был свой "кодекс чести": он назначил за работу конкретную сумму и Вапшевич на неё согласился. Надо отрабатывать. Третья — он узнал своего давнего врага. Последнее обстоятельство казалось бредом, мистикой — но Шрам своими глазами видел днём у кладбища того самого человека, которого уже пару лет считал дохлым — дохлее не бывает! Орлик! Это был Орлик, которого он убивал уже дважды!

Шрам не мог отступить. Как наркоман, которого ломает без дозы, он изнывал от жажды вернуть мертвеца туда, откуда он явился! Вернуть и вбить осиновый кол в его могилу, если потребуется! Когда у него в кармане завибрировал мобильник, Шрам вздрогнул. "Нервы ни к чёрту!" — ругнулся он и активировал трубку.

— Где ты болтаешься?! — напустился он на подельника. По его расчётам, парень даже на своей старенькой "Шкоде" должен был уже подъезжать к Приозерску. Ответ его не обрадовал.

— Спеклись пацаны этого твоего гражданина начальника, — сообщил он. — Повязали их.

— Чего?! Кто их мог повязать?

— Откуда я знаю? — беспечно ответил подельник. — Они мне сообщили, что в твою сторону едет кто-то из ФСБ, из той группы, которую мы пасём. Ну, ты сам намекал, что вроде у твоего нанимателя есть способ отследить все их служебные машины.

— И что? Вы на двух тачках не могли их прижать? Они на броневике сюда катят, что ли?

— Да погоди! — перебил его подельник. — Мы их зажали, да они ушли. А пацанчики эти, спецы грёбаные, сдуру сунулись следом — ну и огребли по полной, насколько я могу судить. Что делать будешь?

Шрам с досады не обратил внимания на это "что будешь", а не "что будем".

— Где они сейчас? — спросил он.

— На трассе зависли.

— Тащи свой зад ко мне! Вдвоём справимся, — решил Шрам.

— Э, нет! — живо возразил собеседник. — Мы так не договаривались! Мне до тебя часа полтора ещё пилить. Откуда я знаю, что за это время там у тебя случится? А может эти, которые по твою душу ехали, быстрее доберутся!

— Ты их далеко обогнал? — Шрам изготовился давить на логику, но не тут-то было.

— Обогнать-то обогнал, но ты забыл на минутку, с кем дело имеешь. Может, твои подопечные вертушку вызовут на помощь! Извини, как хочешь, но своя шкурка дороже. Я сваливаю.

— Только рискни, гад! Я тебя сам урою! — вспылил Шрам.

Это обещание оказалось роковой ошибкой.

— Да пошёл ты! — выплюнул в ответ подельник и отключил телефон.

Шрам с досады швырнул трубку об пол кабины. Потом попытался взять себя в руки. Он ничего не добьётся, если начнёт психовать. Нужно придумать новый план и действовать как можно быстрее! Едет сюда кто-то или не едет — у него в запасе хотя бы час. Приходилось и за более короткий срок решать проблемы. Всё в его руках…

Глава четвёртая. О том, что очевидное может не быть истиной

(За неделю до основных событий)

Полковник Герман Иванович Вапшевич не любил больниц. К запаху дезинфекции здесь примешивается различимый душок человеческих испражнений. Смесь йодоформа и камфары напоминают о бренности человеческой жизни: сегодня ты есть — завтра твоё тело накроют простынёй, вывезут на железной каталке к гремящему лифту — и опустят вниз, в подвальный этаж, предваряя спуск ещё глубже — в могилу.

— В восемнадцатой палате, — сказала ему медсестра, едва шевельнув губами.

"Интересно, мне предоставят персональное помещение, когда я буду помирать? — подумал Вапшевич, тяжело передвигая своё ещё не старое, но успевшее привыкнуть к мягкому креслу тело. — И угораздило же ему именно сюда загреметь! Уж лучше пуля!" Сам он никаких пуль себе не желал, но мог представить, каково это — оказаться на койке с безнадёжным