Лачуга должника и другие сказки для умных - Вадим Шефнер

Весь пассажирский состав звездолета состоял из молодых подкидышей. Внешний вид они имели вполне человекообразный. Одеты были по-разному: на некоторых – костюмы, напоминающие наши земные, на других – какие-то немыслимые хламиды; один паренек щеголял в плаще из блестящей рыбьей чешуи. Говорили они все, разумеется, на своем куманианском языке. Юрик много беседовал с ними и не раз пытался пересказать мне их впечатления о чужих планетах. Но слушал я его без должного внимания, мне мешал страх. Обстановка, в которую я попал, была столь необычной, что мне казалось, будто вот-вот произойдет что-то непредвиденное, что-то погибельное. Впрочем, это не мешало мне питаться наравне со всеми. Пища была сугубо вегетарианской, но вполне доброкачественной, и стул у меня был нормальный. В носовой части салона, возле двери, ведущей в кабину управления, в переборку был вмонтирован большущий телеэкран непрерывного действия. Каждый пассажир мог наблюдать планеты, мимо которых пролегал курс звездолета. А стоило нажать на кнопку уточнителя – и мгновенно та сторона планеты, которая была ближе к, нам, представала взору в увеличенном, в уточненном виде. Можно было разглядеть даже города и прочие реалии цивилизации. Однако иномирян эти чудеса не шибко интересовали, видно, были делом привычным. Их куда больше ихняя музыка привлекала. И число этих подкидышей, стосковавшихся по родной какофонии, все росло. За первые десять суток полета мы раз пятнадцать зависали над неизвестными планетами, чтобы принять на борт новых пассажиров. А на одиннадцатые сутки попал я прямо-таки в стрессовую ситуацию. Проснулся я рано, пока все иномиряне спали еще, и направился тихой сапой в гальюн. Потом в душевую кабину зашел, душ для бодрости принял, обсушился под струей теплого воздуха, оделся – и иду обратно на свое спальное место. И тут машинально глянул я на телеэкран – и вижу: какая-то там планета маячит. И что-то родное почудилось мне в этом небесном теле. Вгляделся – а там, как на школьном глобусе: Африка, Европа; и даже Италия в виде известного сапога обозначается… У меня дыхание перехватило: да ведь это Земля! Я кинулся к спящему Юрику, растормошил его.

– Юрка, наш небесный ковчег с пути сбился! – закричали. – Крутился-крутился по Космосу – и опять к Земле вернулся! Наверно, у астропилота ум за разум зашел?! Или приборы не в порядке?! Беги скорее в кабину управления, скажи там, что поворачивать надо, а то мы о Землю расшибемся!

– Успокойся, Серафимушка, – тихо ответил мне Юрик, – это Земля, да не та. Это другая.

– Что значит «другая»?! Не может быть другой Земли! Земля, – одна!

– Нет, Фима, Земель много. Ты погляди внимательно на эту вот…

Планета в этот миг повернулась к нам той стороной, где Скандинавия и Балтийское море. Я нажал кнопку уточнителя, вгляделся. Никаких городов не видать. И на месте Ленинграда – никакого Ленинграда, всюду темно-зеленое лесное пространство.

– Это фальсификация какая-то, – сказал я Юрику. – Какая же это Земля, если на ней Питера нет?!

– Его на ней еще нет, – спокойно уточнил Юрий. – Эта земля еще не доросла до Питера, она еще девочка полудикая. По ней еще динозавры бегают. Это – Земля № 274.

– Юрик, сукин ты кот! – воскликнул я. – За все годы дружбы нашей не сказал мне, что у моей Земли сестры есть! А ведь ты, выходит, давно это знаешь.

– Фима, потому я и молчал про это, что друзья мы. Один наш мудрец так высказался: «Взвалив на себя груз умолчания, убережешь друга от горькой правды». Ведь вы, земляне с Земли № 253, считаете себя единоличниками во Вселенной и очень гордитесь этим… Не хотел я пригибать твою гордость, не хотел говорить тебе, что только в доступном нам космическом регионе имеется 278 Солнечных Систем и в каждой из них есть Земля. Все эти земли астрономично, геологично, биологично, экологично и исторично абсолютно идентичны до последней травинки – и только стадии их развития не совпадают, ибо зародились они не единовременно, а с интервалами.

– Ну, Юрка, оглоушил ты меня – хуже, чем гирей по черепу!.. Выходит, мы, земляне, – не цари, а рядовые Вселенной…

– Утешься, Фимушка! Мы на своей Куме № 17 в древности тоже думали, что мы единственные.

И когда выяснилось, что это не так, очень обижены были. Но потом привыкли, усмирились…