Девочка и мертвецы - Владимир Данихнов

Серый и Катенька повернули головы к двери. На пороге твердо стоял Ионыч с лопатой наперевес. За спиной Ионыча украдкой маячил незнакомый Катеньке щуплый мужичок с пистолетиком в руке.

— Позор! — заявил, багровея, Ионыч. — Ах ты, развратница подлая!

Мертвец завизжал, оттолкнул Катину руку и, загребая лапами мусор, пошел на Ионыча. Ионыч хладнокровно подождал, когда серый приблизится, и обрушил на него всю мощь лопаты: раскроил гнилую черепушку до самого подбородка. Серый оцепенел, борясь с подступающим к горлу забвением. Дядь Вася выглянул из-за Ионычевой спины, поднял пистолетик и, хитро прищурившись, всадил мертвяку пулю под дыхало. Голова мертвеца с чавканьем отделилась от тела, шлепнулась оземь и с фотографической вспышкой сгорела; туловище обмякло, сложилось в гармошку и растеклось серой жижей. Голубые искры вспыхнули и тут же погасли.

— Вот и всё, — удовлетворенно сказал Ионыч, вытирая лопату об циновку. Дядь Вася кинулся к девочке, встряхнул:

— Барышня, милая, вы в порядке? — Катенька молчала, от ужаса не в силах вымолвить ни слова. — Где Светослов?

— Кто? — слабо спросила девочка.

— Светослов! Хозяин лавки!

— Тута я… — пробормотал Светослов, показывая из-за прилавка бледную распушенную физиономию. — Батюшки, чуть не издох. — Он вздохнул. — Климку жалко…

— Это Гориков был? — удивился дядь Вася. — Старухи Гориковой сын?

— Голиков, он самый. — Светослов поперхнулся, закашлялся. Спросил сквозь кашель: — Что случилось-то, дядь Вася?

— Кабы я знал. — Дядь Вася пожал плечами. — Впервые такой момент наблюдаю: жареные мертвецы слезают с вертелов и людей убивают… жуть.

— Надо в мэхию побыстхее, — сказал Светослов, поднимая с пола ружье. — С Есениным свяжемся, у лехмонтовских помощи попросим, там военный аэходхом, может, помогут… обохону в мэхии, опять же, дехжать удобнее.

— Думаешь? — Дядь Вася почесал подбородок.

Ионыч подошел к Катеньке. Оглядел с головы до ног, схватил за ухо, дернул в направлении потолка:

— Федьку куда дела? Умирать оставила, а сама удочки смотала?

Катенька прошептала:

— Дядя Федя сам через заднюю дверь ушел. Не сбегала я, дядю Светослова спасала.

— Не оправдание это, — зашипел Ионыч, сильнее сдавливая ухо. — Чужие дяди пусть сами спасаются, а ты своих дядь спасай, оно для дела полезнее будет. Поняла?

Катенька молчала, только от боли кривилась, но не плакала и не просила Ионыча прекратить.

— Ионыч, в мэрию идем? — спросил дядь Вася. — Ты это, поскорее решай.

— Идем, — решил Ионыч, отпуская Катино ухо. — Глядишь, и Федьку по дороге изловим.

— Дядя Федя мертв, — прошептала Катенька.

Ионыч изумленно уставился на нее:

— Че-его?!

Катенька встряхнулась, наклонилась, чтоб поправить выбившуюся из-под дырявого сапожка истерханную штанину, исподлобья посмотрела на Ионыча:

— Дяденька, простите, что-то нашло, секунду или две в полнейшем тумане была…

— Ты что только что сказала, негодная девка?

— Разве я что-то говорила?

Ионыч с трудом поборол желание ударить ее по лицу.

— Ионыч! — позвал дядь Вася. — Ну чего вы там?

— Идем, — пробубнил Ионыч.

На улице похолодало. Морозный пар клубился в воздухе, оседал на стеклах, ржавеющих трубах, мышиных норах, стриженых ногтях и глазных яблоках.

Уходили дворами, под матерное карканье ворон.