Черный кот. Часть 2 - Евгений Морозов (фантаст)

– Мое подозрение пало на соседку. – продолжал Зенгрин. – Она давно уже здесь. Всю жизнь. Ну цвет волос мне её никогда не нравился. Она рыжая как лиса. Только страшна как вся моя жизнь. За ведьму не сойдет. Ведьмы должны быть красивыми ведь. Они должны привлекать внимание. – он отвлекся, направил лезвие на профессора. – Понимаешь?

– Понимаю.

– Ну так и я взял заику Ковальда. Это у нас паренек в деревне есть – увидел вурдалака и остался заикой. Так вот. Ну и я взял в помощники себе, в общем, заику Ковальда, и мы стали проводить уже свое расследование. Ничего мы, правда, не нашли. И даже если бы и нашли, то я бы тебе Луи Трюссо из Лимон-Жона все равно хер бы чего рассказал.

– Хорошо. А почему вы мне все это говорите тогда? – поинтересовался профессор.

– Да к тому, мой дорогой сеньор Луи Трюссо, что если ты замыслил какую-то пакость, то должен уяснить вот что… В этой деревне произошло очень много зла за очень короткий промежуток времени. – слово очень Зенгрин нарочито говорил громче и более четко. – Если ты решил, что зла в нашей деревне недостаточно, то смею тебя предупредить, что я отправил заику Ковальда в Вальдарн. Да-а. – улыбнулся он удивленному профессору, и продолжил орудовать ножом. – Заика видел вурдалака лично. А от священника, перед тем как его отправить босым по болотам, я узнал, что в Вальдарне есть крепость монастырь имени святого Габриэля – Инквизиторий. Они не подчиняются императору Вундарана, и, вероятно, отличаются от их восточных братьев. Однако они есть. И когда они узнают то что здесь случилось, а они узнают…

– То мало не покажется никому… – вздохнул Джузеппе, а про себя подумал. «Милитанты их уничтожат, но это не мое дело.»

– Именно. – триумфально отрезал кусок плоти и поднял нож Зенгрин. – Мало не покажется всей той мрази, что решила терроризировать нашу деревню.

– Что-ж, я рад, что вы нашли выход из сложившейся ситуации, сеньор…

– Нашел, нашел. – кивал корчмарь.

– Вы нашли. Так помогите и мне, пожалуйста. Мне нужен транспорт. Если сынишка мой умрет, то господь обрушит свой гнев на вас, используя своих слуг…

– И то верно. – согласился Зенгрин. – И то верно. Ладно. Вижу ты вроде славный старикашка. Возьмешь кобылу старосты. Много я за неё не попрошу…

– А у меня много и нет. – поджал губы профессор.

– Ладно. Что нибудь придумаем…

Дорога до завода господина Александра Валеца прошла в тревожности. Все дело в местности. Она сильно изменилась. Понятное дело, что общая видимость благодаря белой скатерти из снега стала лучше. Однако тропы исказились, стали теряться в белой шапке. Это напрягало алхимика и его новую гнедую спутницу, которая не хотела откинуть копыта раньше времени, а потому двигалась со всей присущей взволнованным лошадям осторожностью.

У одинокой ивы профессор остановил животину, и привязал ее к стволу. Дальше идти предстояло пешком. Вокруг белым бело. Ученый покачал головой, но взявшись крепче за факел, медленно направился по знакомой тропе. В прошлый раз он был в куда лучших обстоятельствах. С ним были люди Вильгельма. На этот раз путь через опасную трясину предстояло преодолевать самому. Пока шаг оставался легким, голова тяжелела от дум. «Еще он сказал, что парочка стражников теперь должна будет их охранять. Интересно, оградит ли она их от вурдалака? И не слишком ли я был безрассуден, решив ночью пробраться к месту взрыва?» – он остановился, глянул в неизвестность, потом снова пошел. «У меня нет выбора. Если мои коллеги по цеху узнают о том, что я на свободе, то обязательно найдутся те псы, что по их приказу закуют меня в цепи за мои взгляды. Во всем виновата ваша гордыня, мэтр мой, а также ваша алчность. Вскоре в это поселение приедут инквизиторы. Держу пари, если они не найдут в округе монстра или обидчика, то примутся за бедных селян, обвинят их в ереси. Вы бы это поддержали? Добродетель должна найти и покарать тех, кто повинен в ужасных преступлениях даже в том случае, если эти преступления были необходимы для науки и познания мира. Добро в сияющих доспехах победит зло, а потом будет делать с ним все что захочет. И тогда краски смешаются и белое станет серым. Белое замарается о черное. Какая досада.» – Он вышел к тропинке, чуть не провалился в болото, но устоял. «Другое дело – Вильгельм. Он понимал меня. Он понимал, что для того, чтобы сломать устоявшийся порядок необходимо добавить щепотку хаоса. Он обвинил меня в недостаточности этого хаоса. Это была самая обыденная бомба. И интересно еще кое что. Откуда взялся монстр? И что это за монстр? Быть может мы вместе с Вильгельмом, когда я смогу найти нужные слова и докопаюсь до истины, сможем выследить его? Вильгельм использует вурдалака в своих целях, а я в своих. А потом я подорву его. Клянусь жизнью, мэтр мой. Однажды я создам такую бомбу, что камня на камне не оставлю от вашей академии. Вы не просто позорите звание ученых мужей, вы свиньи, которые должны ползать на четвереньках и умолять о пощаде. Если бы моя ненависть имела физическую форму, то смогла бы затмить своей красотой солнце. Ох мэтр мой, когда нибудь я напишу об этом книгу и пришлю вам экземпляр вместе с подарком. Надеюсь ты доживешь, потому что в твоей смерти должен быть виноват я, а не кто-то другой. Я должен стать тем, кто отнимет твою жизнь. Я не жалкий червяк по имени Джузеппе Гримальди. Во мне бурлят тысячи истин познания величайшей из наук. Я настоящий гений. Настоящего гения всегда будут преследовать системные мыши, потому что они не могут смириться с его величием и способностью нестандартно мыслить. Ты не согласен, мэтр мой. Ты думаешь, что я сошел с ума. Это вполне может быть. Я допускаю. Я мог сойти с ума, но я жив. В отличие от вас мерзавцев я жив. И я живу одной идеей. Я хочу видеть, чувствовать прекрасное – запах мыла и бобов, ощущать на языке перец, лицезреть природу вспышки, видеть пульсацию узоров, понимать и осознавать последствия разрушительной вакханалии. Вот чего я хочу, мэтр мой. И пока я гнил в этой сырой, больной и богом забытой камере, я зарывал свой талант в землю. Я потерял много