Амина-кислота - Константин Владимирович Денисов

— А ты что, можешь воскресить даже того, кому голову прострелили? — удивилась Маша.

— Честно? — хитро взглянула на неё Амина.

— Конечно, честно! — сказала Маша.

— Понятия не имею. Я воскресила только одного человека. А до этого на котятах тренировалась. В прямом смысле этого слова, — сказала Амина.

— А почему? — удивилась Маша.

— Ну как бы с момента обнаружения у себя дара и его осознания, до того как я попала сначала в психологическую, а потом и в физическую зависимость к Воланду, прошло не так уж много времени и при мне просто никто не успел умереть. Тогда времена ведь ещё были не такие суровые. Кризис начался, когда меня уже приковали. Тогда произошли основные смерти и разрушения в городе. Но Воланд к тому времени уже набрался сил и сумел отстоять это место, — сказала Амина.

— Ты очень много знаешь для человека, столько времени провисевшего на стене, — сказала Маша.

— Не забывай, что у меня было двадцать четыре глаза, и двадцать четыре уха. И кто-то из них всегда был рядом с Воландом и с другими важными в этом месте людьми. А я всё это слушала и воспринимала, — сказала Амина.

— А меня очень волнует вопрос, как ты от всего этого не спятила, а производишь впечатление вполне благоразумного человека… в последние десять минут, — сказал я.

— Да! — тут же поддержала меня Маша. Ей, похоже, понравилась фраза про десять минут.

Амина, пообещав серьёзный разговор, держала слово и почти не скатывалась к своей привычной манере общения. А значит, могла вести себя и по-другому.

— Шанс такой был, — усмехнулась Амина, — но, честно говоря, я бы скорее свихнулась, если бы просто висела на стене, без своих отражений. Вот это был бы настоящий ад. А так я смотрела за происходящим, изучала его, запоминала то что мне нужно. В общем, была внимательным наблюдателем.

— Но через двенадцать копий сразу? Как вообще это можно всё воспринять? — удивился я.

— Сначала было тяжело, и в голове был хаос. Потом я научилась отстраняться и смотреть на них как бы со стороны. Как много картинок на одном экране. У охранников раньше такое бывало, видели, может? Много камер показывают разные входы в здание, а один человек на вахте сидит и смотрит в этот монитор. А если где-то начинает происходить что-то важное, он кликает на нужную картинку, и она раскладывается во весь экран. Я делала примерно то же самое. Научилась смотреть в общем, а если что-то привлекло моё внимание, концентрироваться на этом отражении, игнорируя остальные.

— Жаль, что ты не можешь воскресить человека с простреленной головой, — сказала вдруг Маша.

— А что, у тебя есть кто-то на примете? — улыбнулась Амина, — и я не сказала, что не могу. Я сказала, что не знаю. Сейчас мой дар вообще заблокирован, так что воспользоваться им не получится. Сейчас он поддерживает только Воланда, и меня. Но меня это по умолчанию, я для этого даже не делаю ничего. Но скажу честно, если вдруг меня разорвёт на тысячу маленьких Амин, то вряд ли они смогут собраться вместе.

— Двенадцать-то собрались, — сказал я.

— Тело у меня оставалось целым, — возразила Амина, — а если его уничтожить, сомневаюсь, что смогу восстановиться. Уверена, что не смогу. И где проходит грань между смогу и не смогу, я не знаю.

— Вообще странно, что такой удивительный дар «воскрешения», достался именно тебе, — сказала Маша.

— Потому что я такая импульсивная? — улыбнулась Амина.

— Пускай будет «импульсивная», — нехотя согласилась Маша, хотя подразумевала что-то другое.

— Дары не выбирают, — сказала Амина, — это чистая случайность.

— А может, и нет, — сказал я, подумав при этом про Риту, — у меня есть основания полагать, что дары всё же соответствуют нашей личности и наклонностям. Это не всегда очевидно, но я знаю примеры, когда это сто процентов так. Просто бывает, мы и сами себя не настолько хорошо знаем, чтобы понять, почему получили тот или иной дар.

— Но воскрешать людей, это же что-то такое… — Маша задумалась, подбирая слово.

— Божественное! — крякнул Фаер, который до этого долго молчал, внимательно слушая наш разговор.

— Божественное! — согласилась Маша, — а досталось Кислоте.

— Мань, вот заметь, я даже совершенно не обижаюсь на твоё отношение ко мне. Возможно, я сама немного перегнула в общении с тобой. Но меня, когда начинает нести, я не могу остановиться. Почти никогда. Вот сейчас стараюсь держать себя в руках, но даётся мне это нелегко. Просто разговор очень серьёзный, вы должны были понять всё и про меня, и про Воланда.

— Да я не плохо к тебе отношусь, — немного смутилась Маша, — просто мне кажется, что ты недостаточно добрая для такого дара. В тебе есть жестокость.

— А может быть, этот дар как раз создаёт баланс внутри меня? А? — подмигнула ей Амина.

— Мы вроде бы всё обсудили, — сказал я, подводя черту, — если кто-то хочет ещё что-нибудь сказать, то говорите. А то нам двигаться пора. Отдохнули, дух перевели и в путь. Нас здесь рано или поздно могут найти.

— Да, а глаз, бегающих по всем закоулкам «Острова Мечты» у меня больше нет. Честно говоря, до сих пор к этому привыкнуть не могу. Как будто меня лишили чего-то. Успела привыкнуть к этим своим отражениям, — вздохнула Амина.

— Жалеешь, что они мертвы? — с интересом спросила Маша.

— Нет! — уверенно ответила Амина, — так в миллион раз лучше, чем было! Просто человек ко всему привыкает, и я привыкла. Но отвыкну быстро, не переживай!

— Вот уж больно надо, переживать ещё! — хмыкнула Маша.

— Фаер, может, хоть клюшку возьмёшь? — спросил я, — всё лучше, чем с голыми руками. А напоремся на кого?

— Я огненный маг! — гордо сказал Фаер, — клюшка ваша мне будет только мешать!

— А у меня есть твой дар! — весело сказала Амина, проходя мимо Фаера и потрепав его при этом по волосам.

Фаер сморщился, но ничего не сказал.