Аколит Хозяйки Забвения - Георгий Георгиевич Смородинский

— Так ты мертвая⁈ — выдохнул я и нахмурился. — Ты вроде не холодная, и не похожа…

Услышав эти мои заявления, Леса закатила глаза, покачала головой и воскликнула:

— Задница Каали! Как же с тобой непросто!

Мне вдруг стало неловко. Я виновато посмотрел на подругу и произнес:

— Прости, если обидел. Ты мне нравишься и такой…

— Я фея Смерти, Алексей, — звонко засмеявшись, ответила девушка. — Дух, способный принимать материальную форму. Меня нельзя назвать ни живой, ни мертвой, потому что я никогда не жила.

— У меня сейчас крыша поедет и без этих объяснений, — со вздохом произнес я. — Буду улыбаться и хихикать на каждое твое слово.

Произнеся это, я прошел вперед и остановился у первой двери. Комната за ней, судя по всему, являлась кабинетом хозяина дома. В левом, дальнем от входа углу, возле разбитого окна стоял массивный письменный стол. Под слоем пыли на нем угадывались очертания чернильницы и небольшой фигурки, возможно, изображавшей какое-то мифическое существо. Рядом лежало несколько предметов, форма которых полностью скрывалась под серым покровом времени, не позволяя понять, что они собой представляли.

Слева от стола, возле стены, стоял большой книжный шкаф, на полках которого под слоем пыли сохранились какие-то книги. Стены помещения находились в плачевном состоянии: обои местами отклеивались длинными полосами, а штукатурка крошилась, обнажая сырую кладку. Над камином, находящимся в торцевой стене напротив стола, висел портрет мужчины средних лет с властным взглядом и аккуратно подстриженной бородой. Время не пощадило изображение: краски потускнели и в некоторых местах потекли. Физиономия изображенного мужика исказилась и выглядела довольно уныло.

По обеим сторонам от портрета висели таблички с вырезанными на них гербами или чем-то похожим. В углу, под скрещенными на стене мечами, валялась груда ржавых доспехов. Хозяин дома, очевидно, был благородным. Хотя это было понятно сразу. Ведь вряд ли в таком доме мог жить кто-то другой.

В воздухе витал запах старой бумаги и плесени. Комната выглядела заброшенной много лет назад, и заходить внутрь не хотелось. Нет, мне было безумно интересно посмотреть и потрогать тут каждую вещь, но не стоит попусту терять драгоценное время. Потом, если будет нужно, вернемся и все тут осмотрим.

— Как у тебя может поехать крыша? — озадаченно поинтересовалась подруга. — У тебя же ее нет. И почему потом нужно хихикать?

— В том мире, откуда я сюда пришел, «едет крыша» говорят о человеке, который сходит с ума. Из нормального превращается в дурака, — я сдержал улыбку и направился дальше по коридору. — Большинству людей в моем мире для этого достаточно было бы просто увидеть тебя. Не вникая в подробности твоего прошлого.

— Здесь похожая ситуация, — Леса печально вздохнула. — С ума при виде меня никто не сойдет, но большинство испугается. Считается, что феи Смерти являются тем, кто уже обречен.

— А это не так?

— Не всегда, — девушка пожала плечами. — Но я стараюсь никому не показываться. Ну их… Орать начинают или рыдать. Некоторые цепенеют… — фея обиженно вздохнула и посмотрела на меня: — Но мы-то с тобой давно. Почему у тебя едет крыша?

— От количества свалившейся на голову информации и непонимания местных законов, — я заглянул в соседнюю комнату и, не найдя там ничего интересного, направился дальше.

Вся эта пыльная старина: кресла, стулья, шкафы и портреты — нам в дороге никак не поможет. Да, наверное, можно было набрать тут какой-нибудь мелочевки для последующей перепродажи, но я совсем не торгаш. К тому же все самое ценное отсюда, скорее всего, уже давно вынесли.

В комнатах третьего этажа, судя по их виду, давно уже никто не бывал. В коридоре тоже свинарник, и непонятно что тут делала с веником эта тетка. Отсюда вывод: нам нужны помещения, в которых обитал Фатх. Там мы найдем воду и что-нибудь из еды. Леса, скорее всего, ни в чем таком не нуждается, но я-то не фея. У меня даже крылышек нет. Еще неплохо бы найти какой-то мешок, емкость для воды и какое-нибудь оружие, чтобы повесить его на пояс.

Кинжал, или большой охотничий нож подойдут лучше всего. Разорванные земли, по словам подруги, это не самое позитивное место, поэтому невооруженный человек там будет выглядеть подозрительно. Особенно с учетом того, что в мире хватает и магов, и некромантов. Да, я помню, что сюда попадают какие-то левые люди из соседних миров, но те миры, как я понял, находятся на таком же уровне развития, как и этот, а в Средневековье мужчины ходили с оружием.

На крестьянина я не похож, поэтому нужно соответствовать местным реалиям. Кинжал или нож будут выглядеть на поясе аутентично и в то же время достаточно безобидно. То есть при моем появлении никто разбегаться не должен. Ну и весят они не так чтобы много.

— Так что тебе непонятно? — голос подруги выдернул из размышлений. — Я же тебе вроде все рассказала.

— Да ты и сама ни хрена не помнишь, — я скосил на нее взгляд, улыбнулся и продемонстрировал плащ, который нес в левой руке. — Вот что мне с ним делать? Сразу надеть, или его тоже как-то нужно к себе привязать? И еще бы неплохо узнать, как он защищает владельца?

— Это обычный зачарованный плащ, — Леса спорхнула с плеча и, обернувшись ко мне, пояснила: — Такие вещи немного усиливают Щит своего владельца, но чудес от них ждать не стоит. Просто надень и носи. В дороге этот плащ тебе пригодится. Он не промокает, хорошо держит тепло и частично скрывает сущность хозяина. Ты надевай его прямо сейчас. Руки должны быть свободные.

— Хорошо…

Я кивнул, накинул на плечи плащ и скрепил его специальной застежкой. Затем заглянул в последнюю комнату, мысленно выругался и направился к лестнице.

Настроение испортилось, поскольку там, за дверью, оказалась детская. Так бывает… Можно сколько угодно слушать рассказы об уничтоженном королевстве и разгуливающей на его территории нежити. Оно вроде и плохо, но без подробностей. Где-то далеко и совсем не с тобой. Совсем другое — заглянуть в комнату и увидеть детские игрушки. В доме, где давно уже никто не живет.

— Смерть — это еще не конец, — правильно истолковав выражение моего лица, негромко произнесла Леса. — Все умершие получат новое перерождение. У детей оно