Система становления - Джон Демидов

Мы работали с ним в унисон, будто делали это всю жизнь. Я резал и промывал, а Орлов, придерживая капитана, подсказывал и командовал. В один прекрасный момент Дорошин начал приходить в себя. Он застонал, и попытался пошевелиться.

— Лежи, герой, куда собрался? — проворчал Орлов, но в его голосе сквозило нескрываемое облегчение. — Голова кружится?

— Как после пары литров самогона, — хрипло выдохнул Дорошин, зажмуриваясь. — Ох… Как хреново то… Нога… горит.

— Загорится ещё не раз, — отозвался Орлов, поправляя повязку, которую я накладывал. — Ладно, признавайся, откуда граната? Нам же их на выходе не выдавали.

Дорошин, превозмогая боль, усмехнулся.

— Дим, вот сколько ты меня знаешь? Неужели ты думал, что я на такое сомнительное дело, пойду с одними только автоматами? Жизнь меня давно научила, что всегда нужно иметь более… весомые аргументы. Припрятал на самый крайний случай, и ведь пригодилась же.

— Пригодилась, — мрачно согласился Орлов. — Жаль, не прихватил парочку для Морозова.

Наконец, мы кое-как стабилизировали состояние капитана, после чего он получил возможность передвигаться, опираясь на Орлова, который ни капли не сомневаясь, даже с одной рабочей рукой, взял на себя роль живого костыля. Мы медленно, шаг за шагом, пошли в сторону портала, и весь этот путь офицеры не переставая костерили Морозова на чём свет стоит.

— Лучше ему бежать куда подальше… Как только доберемся до института — я его под суд отдам за оставление товарищей в опасности! — кипятился Орлов, пылая праведным возмущением.

— Успокойся, Дим, не нервничай, — через силу отвечал ему Дорошин. — В новой реальности… свои законы, и я больше чем уверен, что судьба его сама накажет гораздо серьёзней, чем могли бы сделать мы. Такие долго не живут.

Я не принимал участия в их беседе, потому что внутри у меня бушевали противоречивые чувства. Я украдкой вызвал интерфейс, где до сих пор висело Сообщение о завершении данжа и удвоении награды, и скосил глаза на свою шкалу прогресса улучшения кольца, который сейчас находился на отметке 4,2%

Да, очень печально, что не получилось перехватить хотя бы часть эссенции, украденной Морозовым, но мне крупно повезло, что всё это время я собирал крохи эссенции с мелких мобов. Именно это помогло мне не запороть первое прохождение, как произошло у Орлова с Дорошиным, и полученное удвоение не пропало даром, удвоив мой накопленный запас.

Вместо 2,1% у меня теперь было 4,2%! Это конечно было не 6%, как у подлеца Морозова, но всё равно являлось очень и очень приличным значением.

В этот момент хриплый голос Дорошина выдернул меня из мыслей:

— Серёг… Сходи, проверь тело той твари. Посмотри, может, что ценное осталось… Оружие там… или что ещё.

Я кивнул и, скорректировав свой маршрут, пошёл назад в сторону того места, где лежали останки босса. Плащ и кости были самыми обычными, и не представляли из себя ничего примечательного, но чуть в стороне, тускло поблёскивая в призрачном свете залы, лежал тот самый серп.

Я наклонился и осторожно, почти с благоговением, прикоснулся к холодной рукояти этого страшного оружия, сразу после чего передо мной всплыло системное окно, куда более сложное и детализированное, чем всё, что я видел до этого:

Обнаружен артефакт: «Серп искажённой души».

Качество: Редкое.

Класс: Оружие (двуручное).

Требования: Отсутствуют.

Дополнительный эффект: «Глаз души» — позволяет владельцу видеть слабые места противника (шанс 10%).

Желаете привязать артефакт к себе?

[ДА] / [НЕТ]

От этой находки у меня перехватило дыхание. Оружие. Настоящее, мать его, магическое оружие из системы с дополнительным эффектом! Это было невероятно!

Я бросил взгляд на офицеров, которые всё так же медленно ковыляли в сторону портала и о чём-то тихо переговаривались. Они понятия не имели, что оружие босса можно было залутать, и сейчас мне был дарован шанс обрести второй козырь в этом удивительном мире.

Не раздумывая ни секунды, я мысленно нажал [ДА], и будь что будет.

Серп на мгновение вспыхнул тусклым фиолетовым светом и… исчез, но не успел я испугаться, как вдруг начал чувствовать новое ощущение. Он не пропал, а будто перешёл в какое-то иное измерение, связанное со мной. В интерфейсе коротко мигнула кнопка: «Инвентарь», и когда я его открыл, то увидел, что там одиноко лежал тот самый, пропавший серп.

— Ну что там? — окликнул меня Орлов.

— Ничего, товарищ майор, — максимально искренним голосом ответил я, возвращаясь к ним. — Обычная груда костей, и мешковатая рванина, которая раньше плащом была… Ничего ценного.

После этих слов я подставил плечо под руку Дорошина, и мы втроём шагнули в сияющий выход, оставляя за своей спиной зачищенный данж, который чуть не поставил крест на жизненном пути всей группы. Очень надеюсь, что товарищи офицеры сделают выводы из этого захода, и в следующий раз мы пойдём туда куда более подготовленными.

Как только мы очутились в реально мире — Орлов остановился на месте, и приказал:

— Степанов, оставляй тут вещмешок, и дуй в сторону Урала. Пусть присылают помощь, а то вдвоем с тобой мы капитана до завтрашнего утра тащить будем…

Глава 11

После слов Орлова я рванул через поле, стараясь просто не сбиться со следа нашей же группы, оставленного в виде утоптанной травы. Сердце колотилось загнанной птицей, а дыхание было сбито давно и надёжно. Ещё и каска эта откровенно бесила, так и норовя съехать с положенного ей места… В общем пробежка была тем ещё удовольствием, но я упорно не останавливался, стараясь как можно быстрее добраться до машины, чтобы вызвать помощь и эвакуировать капитана…

Не прошло и трёх минут, как я уже выскочил на грунтовку, где мы оставили Урал, и замер в полном недоумении, потому что Урала то тут не было! Хотя пятна масла на земле и едкий запах дизельного выхлопа, висевший в воздухе, указывали на то, что машина тут была, и судя по всему — совсем недавно.

Холодная ярость и ощущение полного бессилия подкатили к горлу — не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чьих это рук дело. Сжав кулаки, я побежал обратно.

— Машины нет, — выпалил я, подбегая к офицерам. — Уехала, и сделала это совсем недавно.

Лицо Орлова сразу же исказилось гримасой чистой, слабо контролируемой ненависти, и он прорычал:

—