Ревизор: возвращение в СССР 49 - Серж Винтеркей

– Ну ладно, а как твоё мнение по поводу этих самых идей? Тех, конечно, что по экономическому профилю?

– Ну, главная выгода, конечно, у Фиделя будет, а не у нас, – развёл руками Косыгин. – А нам ему очередные кредиты придётся под всё это дело выделять, само собой. Которые, как мы с тобой прекрасно понимаем, вряд ли когда‑то он нам вернет. А с другой стороны, его тоже понять можно. Американцы наверняка хорошие гостиницы построили. Для себя же это делали, чтобы деньги большие зарабатывать. Обидно, когда всё это ветшает и приходит в негодность прямо у тебя на глазах. А так… Да, с Балтийского побережья Ил‑62 летать на Кубу и обратно может без пересадок. Надо только решить, с кем лучше договариваться – с поляками или немцами – по поводу аэропортов. Для Ил‑62 нужна длинная взлётная полоса. Вот сейчас прямо так и не скажу, у кого из них там есть такие в аэропортах на побережье.

– Ну если нет, то скажем, и построят, – пожал плечами Брежнев. – Делов‑то на полгода. А народ, мне кажется, положительно отнесётся к возможности на Кубе отдохнуть за счёт профсоюзов. Надо нам, получается, профсоюзы к этому делу тоже подключать? Переговори там с Шелепиным по этому поводу.

– Хорошо.

– Ну и вопрос, конечно же, на Политбюро тоже вынесем.

– Только, наверное, в январе уже, – сказал Косыгин. – Надо же сначала просчитать всё, во что нам это станет.

– Да, конечно, спешка тут не нужна, – согласился с ним Брежнев. – Ладно, а эти две идеи – по поводу кондитерских заводов и создания общей социалистической корпорации для экспорта товаров… По ним что скажешь?

– Ну, с заводами всё ясно. Это будет очередной наш подарок социалистической Кубе. А вот с единой корпорацией дело интересное. Что‑то в этом определённо есть. Если у нас не будет в ней определяющей доли, а, скажем так, процентов двадцать‑двадцать пять – чуть побольше, чем у других стран СЭВ, – то есть шансы, что у такой корпорации в её зарубежной торговле будет меньше проблем с всякими санкциями. Не секрет же, что страны Запада пытаются подружиться с нашими союзниками по социалистическому лагерю против нас. И кое с кем у них это, к сожалению для нас, уже неплохо и получается. Поэтому им сложнее будет создавать препятствия для открытия магазинов у корпораций, где основные товары не советские, а других социалистических стран, к которым они пытаются подкатить. Так что с этой точки зрения над идеей можно и нужно думать и внедрять её. Вполне возможно, это неплохая идея в целом...

– Вот оно как, – даже крякнул Брежнев, – а что же мы сами до Фиделя до этого не додумались?

– Ну, у нас, у СССР, есть на самом деле кому экспортом заниматься. Нет у нас никакой проблемы с тем, чтобы побольше товаров на продажу отправить за рубеж, – развёл руками Косыгин. – А сейчас же ещё за нефть хорошие деньги пойдут… Видел, как она подорожала на мировом рынке? И говорят, что это ещё не предел. А ведь газ за ней тоже потянется непременно. Пусть, может, и не в той же пропорции. Так что вот какой‑то прямо экстренной нужды для Советского Союза в такой корпорации не имеется. Для нас это больше способ, действительно, как Фидель говорил, социалистической кооперации – помочь дружественным странам СЭВ продавать больше за рубеж, и выручать валюты больше.

– Ну, даже если основная польза будет не для нас, а для наших союзников, то ничего страшного, – махнул рукой Брежнев. – Мы же должны им помогать. Правильно?

– Правильно то правильно, – проворчал Косыгин. – Хотелось бы ещё, чтобы они об этом тоже помнили – о том, как мы им помогаем. А события в Чехословакии и Венгрии в 56‑м и 68‑м году ясно показали, что рассчитывать на это особенно не стоит. Ладно, не будем об этом. Немало уже времени с тех пор утекло. Да и убедились, авось, все те, кто хотел посредством такого восстания расстаться с Москвой, что ничего не получится. Пулю лишь получат или в тюрьму попадут. Так что, авось, новых добровольцев больше и не будет на такое.

– Эх, умудрился ты мне настроение испортить, напомнив про всю эту ерунду в Венгрии и в Чехословакии, – расстроенно махнул рукой Брежнев. – Охота ж такая была чудесная. И в баньке так душевно попарились. Вот и надо было снова про это начинать!

Косыгин лишь виновато развёл руками, мол, случайно вышло.

– Ладно, – сказал Брежнев, – тогда эти же вопросы выноси на то же самое заседание, где по туризму на Кубу будем рассматривать вопрос. Зачем это на отдельных заседаниях рассматривать? Если дело с Кубой связано, легче будет понять вообще, что к чему. Ну и с Гаваной свяжись, конечно. Пусть они там более подробно всё пришлют, то, что Фидель говорил. Мало ли, он что напутал и потом сам от своих слов открестится, сказав, что мы неправильно его поняли. А то мы уже тут напринимаем всяких решений… Ну ладно, впрочем, это твоя епархия. Ты в ней и сам прекрасно разбираешься.

Косыгин ушел, а Брежнев сделал себе пометку в памяти – надо же еще и по этим якобы существующим комсомольским отрядам велеть справки навести. Впрочем, это он распорядится сделать уже завтра…

***

Москва, Министерство обороны

На встречу с адъютантом я приехал минут за десять, чтобы не опоздать, если все эти процедуры с проходом через охрану внизу затянутся. Но нет, не затянулись.

Меня уже ждал внизу капитан, который, изучив моё журналистское удостоверение, тут же сделал знак меня пропустить и сопроводил до кабинета адъютанта.

Когда я зашёл к нему в кабинет, тот, встав из‑за стола, сделал несколько шагов мне навстречу. Так что поздоровались мы примерно на середине.

Руку он мне жал очень крепко. Я, улыбнувшись, без проблем усилил рукопожатие. Я же, когда работаю у себя в кабинете, не сижу по пять часов подряд, встаю время от времени, гантельками балуюсь.

Так что адъютант одобрительно оценил силу моего рукопожатия. Даже сказал пару слов о том, что я правильно делаю, что спорт уважаю.

Затем он, конечно, попросил текст моей статьи для того, чтобы