Клинок Гармонии - Илья Кишин

— Что ты хочешь этим сказать? — робко промямлила я.

— Просто пытаюсь до тебя достучаться и дать понять, если попытаешься — хуже не будет, а вот лучше вполне может быть, — улыбнулся мальчик. — Ну-с, пойду пообедаю, не очень хочется расстраивать Итачи.

Договорив, Каспер спокойно поднялся со своего места и тихим ходом скрылся за дверью, не выпуская из рук любимую плюшевую игрушку. Весь период разговора он выглядел совсем бесчувственным, даже в те моменты, когда старался искренне улыбаться — все эти чувства казались одновременно и фальшивыми, и самыми настоящими, потому я наверняка не знала, хочет ли он в самом деле мне помочь, или просто насмехается над человеческой слабостью и закомплексованностью.

Тем не менее, даже спустя десятки минут после разговора, я все время прокручивала в голове слова мальчика, сопоставляя с реальными фактами. Он безусловно был прав в том, что ко мне все здесь относятся с добром, не считая Нао, но почему же это мешает мне внести свой вклад в создание дружественной атмосферы внутри ордена? Чего ты боишься, Эхо?

— Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть, да? — продолжала повторять я, внушая себе хоть каплю уверенности.

Точно, может я и не сделаю лучше, но даже так — надо хотя бы попытаться. Разве кто-то в столь прекрасном месте способен прогнать меня, если я приду с добрыми намерениями? Разве желание помирить людей между собой хоть раз кому-то вредило?

Ну, держитесь, мальчики! Вас ждет серьезный разговор!

***

Через некоторое время я уже стояла перед дверями кабинета нашего мастера, все еще колеблясь и стараясь не отступиться в самый ответственный момент. Тревожные мысли все время мешали и не давали постучать в дверь, каждый раз я откладывала момент по минутам, взвешивая все «за» и «против», пока наконец через пятнадцать минут нерешительного и глупого стояния под дверью не соприкоснулась костяшками пальцев с деревянной поверхностью.

— Кто? — в ответ раздался нервный возглас, так и говорящий о своей неготовности принять гостей.

Слегка испугавшись, я замерла на одном месте, не издавая ни звука. Глубоко в мыслях хотелось ответить, но тело не слушалось, а язык не шевелился, пока уже сам Ашидо не провернул дверную ручку, открыв дверь прямо у меня перед лицом.

— А-а, это ты, Эхо, — умиротворенно проговорил он, столкнувшись со мной взглядом, — заходи, не стой на пороге.

Таким образом мы оказались внутри кабинета, Ашидо сразу же уселся в свое кресло и откинулся на спинке, в то время как я «проползла» к рядом стоящему стулу, на который и уселась в позе первоклассника на своем первом в жизни уроке.

— Что-то хотела? — заговорил Ашидо, устав наблюдать за гробовым молчанием.

— Я?.. Я хотела сказать… что… эм…

Что ты делаешь? Разве за этим ты сюда пришла? Сидеть и мямлить себе под нос неразборчивые слова? С таким настроем ничего не добьешься, не говоря уже о том, что с глупым видом сбежишь и спрячешься где-нибудь в темном углу. Даже сейчас Ашидо смотрит на тебя в полном непонимании, не зная, что сказать, чтобы не спугнуть. Разве он может сделать что-то плохое по отношению к тебе? Соберись, сделай это!

— Мастер, — наконец заговорила я, сделав глубокий вдох и усмирив внутренние переживания, — я хотела поговорить насчет ваших с мастером Кишином взаимоотношений.

— Не самая лучшая тема для разговоров, Эхо, — отстранился он, едва услышав первое упоминание об Илии.

— Знаю, но прошу вас, хотя бы выслушайте меня, — взмолилась я, выдавая на лице все свои переживания. — Ради этого разговора я больше десяти часов собиралась с мыслями.

— Десяти часов? — оторопел Ашидо. — Тебя так задело вчерашнее происшествие?

— Н-нет, не в этом дело, я лишь хотела сказать, что…

— Эхо, ты не подумай, я вовсе не держу на тебя зла, — перебил Ашидо. — Мне важно, чтобы ты не чувствовала вины за то, что подняла руку или чего-то не досказала. И не обращайся ко мне на «вы», я тебе не папочка и не начальник, а в первую очередь друг, хорошо?

— Друг? — тихо промямлила я.

— Конечно, — с улыбкой на лице подтвердил Ашидо. — Если бы я на каждого из вас был обижен и считал виноватыми, как бы мы могли называть себя орденом?

— Одна большая семья, да? — вдруг вспомнилось мне, что мастер однажды так говорил.

— Именно, Эхо, ты все правильно говоришь, — вновь улыбнулся он.

— В таком случае, разве Илия не может быть частью семьи? — спросив это, я со стыдом на лице отвернулась, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.

— Не пойми меня неправильно, Эхо, но Илия сам виноват в том, что я к нему так плохо отношусь. Ты бы смогла сохранить свою лояльность к человеку, который весь период дружбы только и делал, что врал?

— Не знаю…

— Я не смог, — тяжело вздохнул Ашидо. — Знаешь, я очень ценю концепцию дружбы и всех своих приближенных, потому что именно они вытянули меня из того омута, в котором приходилось тонуть, но есть на свете такие люди, которым чужды внутренние переживая других. Я хорошо понял мотивацию Илии, но этот человек мог решить все иначе и сохранить дружбу, однако предпочел поставить семейные узы выше всех остальных. Не могу осуждать, но и простить не могу, ибо друзья так не поступают, а если жизнь вынуждает пойти на отчаянные меры, что ж, так тому и быть, пусть живет своими идеалами и добивается своих целей, но я этого не поддержу.

С каждой секундой в голове все пустело, все мои аргументы и тщательно подобранные слова куда-то исчезли, а им на смену пришел ступор, выражающий себя в пустом молчании и бессилии перед человеком, который имеет куда больший опыт общения с людьми, чем у меня.

— Не знаю, что и сказать, — промямлила я, едва не плача.

Разумеется, Ашидо заметил это и спохватился, подумав, что наговорил лишнего, хотя его вины в том, какие эмоции я показываю людям, не было. Это и значит быть слабым — оказываться ведомым сильными людьми и все время кому-то подчиняться, но больше всего подобные мне люди прогибаются под собственные ограничители, не дающие жить полноценной жизнью.

— Ты чего? Я что-то не так сказал? — переживающим голосом вопросил Ашидо. — Прости, если мои слова прозвучали грубо и напугали тебя, я вовсе не хотел…

— Это вы меня простите, — наконец заговорила я. — Мне очень хочется помочь и вернуть все, как было, но я никак не могу собраться с мыслями и донести все то, что хочу сказать. У меня никогда не было настоящих друзей, до того