Жестянка 2 - Вадим Владимирович Денисов

не кольт, а Colt Government 1911А1, его ещё называют «правительственным». Если говорить об оружейной мечте, то вот она — лежит на столе в родной кобуре. Вытащив и взяв пистолет-легенду в руки, я понял, что выпустить из рук эту птицу-удачу калибра .45ACP уже не смогу.

Калибр убойный. Мощный патрон с останавливающим действием на дальности до сотни метров. Ещё Первая мировая показала, что тяжёлая пуля этого кольта надёжно останавливает противника даже попадая в конечности, сбивает его с ног, лишая возможности сопротивляться. Надёжный, удобный, простой в эксплуатации, перезаряжается почти мгновенно. Вот из него я точно стрелял! Правда не знаю, когда, где и по какому поводу.

И вот ещё: он просто красив, эстетически безупречен.

— Сколько? — хрипло выдавил я через пересохшее от волнения горло.

Мэнсон тихо ответил. По-моему, он и нашатырь заранее подготовил.

М-да... Цена бешеная.

— Плюс пятьдесят патронов с пулей Hydra-Shok от Federal даю, согласись, что это очень круто. Слона остановишь.

Откуда на Жестянке слоны? Хотя…

За лимит я вылетаю однозначно. И покупкой личного оружия по своим хотелкам такой перерасход не оправдаешь. Можно, конечно, зачесть на сдачу мой «люгер», но хитрожопость я не люблю, как и Казанников.

Возьму чисто на свои, растрясу кошель до дырочек. А со старичком парабеллумом разберусь отдельно, что-то компенсирую.

— Беру сейчас, налом!

— По рукам! — обрадовался чёртов искуситель.

Это я удачно зашёл.

Глава 7 Постшопинг

Мало что так сближает одиноких людей мужского пола и заставляет действовать в едином порыве, как вечерний голод. Разве что совместная пьянка, что легко совмещается. Порыв существенно усиливается, если участники знают, что дома ничего съестного нет, а сил вечером на готовку не останется, о чём сигнализирует известный симптом: «Апатия и непреодолимое отвращение ко всякого рода труду». И трижды усиливается к концу последнего совещания, когда в открытую форточку то и дело заплывают ароматы восхитительной уличной стряпни, быстро разжигающей кулинарное воображение.

В общем, завершив дела, мы с Мэнсоном оставили на хозяйстве меланхоличного дрыща-брательника, которому, как сказал старший, «всё едино не в коня корм», и вышли на вечернюю улицу. Быстро оглядевшись, Мэнсон сразу вызвался быть штурманом, процитировав слова Гарриса из «Трое в лодке, не считая собаки»:

— Я нашел за углом хорошее местечко, где можно достать первосортный нектар!

Центральная улица быстро освобождалась от дневных забот. Коммерческая интеллигенция, уставшие ремесленники, ворчащие мелкие служащие и прочие мещане быстро превращались в праздных гуляк, желающих для крепкого сна немного отдохнуть на людях, отметить удачную или не очень торговлю или же просто ищущих от скуки общения.

Две главные таверны города расположены неподалёку, но Мэнсон потащил меня в другую сторону, туда, где четыре дома стоят не так тесно, как остальные. Свободное место между ними по вечерам занимает примитивный выносной общепит.

Народ неторопливо рассаживался вокруг вынесенных на улицу маленьких столиков, что-то заказывал, начинал тянуть чаи-кофе, пить наливки и настойки, сплетничать, обсуждая городские новости, играть в нарды и карты. В таких уличных забегаловках, в отличие от солидных таверн, разнообразия блюд ожидать не приходится, каждая имеет свою изюминку. Заметил, что на столах стало больше хорошей рыбы и свиного мяса. Значит ли это, что в городке выросло качество жизни, или всё идёт в ущерб здоровому питанию? Да пропади этот ЗОЖ пропадом, на Земле надоел.

Наконец мы пришли на место и уселись за столиком под небольшим тополем.

— Моя локация, в последнее время частенько здесь бываю, — доверительно поведал ведущий мероприятия. — Пока они не испортились, но скоро испортятся. Обычное дело.

Я кивнул. Правило верное, ещё с юности знаю: ходить нужно в только что открывшиеся кафе и рестораны. Первые два месяца там будет вкусно.

Если ты уже обвык в этом мире — это месяца три, то жизнь в секторе начинает нравиться. С небольшой поправкой — чувствуешь себя так, словно ты пассажир машины времени, а перед тобой оживающий к вечеру колониальный городок из прочитанных в детстве приключенческих романов и кинофильмов про разных «индианаджонсов». Островок цивилизации где-нибудь в континентальной Африке или Южной Америке, настоящий этнографический музей под открытым небом, хранилище патриархальных нравов и обычаев.

Официант всё не подходил, в заведении много народа. Но Мэнсон долго ждать не собирался.

— Сам возьму, — объявил он, с кряхтением вставая со скрипнувшего от облегчения стула.

— Мяса побольше! — нервно заказал я.

— Не учи десантника, как прыгать с парашютом, разберусь, не волнуйся, — пробасил оружейник.

Разберётся. Судя по комплекции, Мэнсон знает толк в хорошем мясе.

Темнеет тут быстро, словно шторы светомаскировки опускаются на горизонтах. Централизованного электрического освещения улиц в Переделкино до сих пор нет, и ещё долго не будет. Тут мы их опередили, ночью в посёлке горят целых три дежурных электролампочки. А когда ветряк ловит ветер посильней, то целых четыре.

В определённых местах города муниципалы с лестниц вечером зажигают масляные светильники, при необходимости чистят их, меняют фитили. Они же гасят эти аналоговые огни с первыми проблесками зари. Остальное освещение — по воле горожан, в окнах появляются слабые огоньки свечей и лампад. Зажиточные горожане, раздобывшие солнечные панели, на зависть остальным включают светодиодные лампы над парадными. Настенные жидкостные светильники есть у многих. В любом случае весь «частный свет» исчезает в полночь.

Вечернее небо над Жестянкой постепенно покрывалось россыпью слабо светящихся звезд. Эти звёзды были и надолго останутся для нас главной загадкой мироздания в приземлённой, без всякой философии, проблематике самонавигации во Вселенной, так, что ли… Вопрос этот возникает абсолютно у всех и остаётся не разрешённым окончательно по сей день: «Так куда же мы попали?».

Таинственный ЦУП, снабжая нас с небес более или менее приемлемо и стабильно, не даёт людям ни единого шанса определиться на местности. Ни на одном попавшем сюда смартфоне или ноутбуке не оказалось астрономической энциклопедии или программы для идентификации планет и созвездий. Впрочем, я сомневаюсь, что наличие такой программы внесло бы в наше загадочное бытие полную ясность.

Пожалуй, Жестянка всё-таки другая планета, а не затерянный уголок Земли. Хотя… И на Земле такие места есть. Где-нибудь в Аргентине или в Африке. Годится к рассмотрению редко посещаемый район монгольской реки Халхин-Гол, где ландшафт, говорят, очень похож. Почему бы не рассмотреть Сальские степи и Калмыкию, некоторые районы Казахстана? А про внутреннюю Австралию у нас, как выяснилось, никто ничего толком не знает.

Другое дело, что надо понять: куда пропало всё коренное население, пусть и самое малочисленное? Куда исчезли