Пушинка в урагане (Контуры нового мира). Часть 2 - Сергей Юрьевич Ежов

Удивительная вещь — хоровое пение, есть в нём что-то от массовых молитв, от богослужения. И уж тем более, когда поют такие песни. На глазах присутствующих слёзы, которые никто и не пытается прятать.

— Петер, брат мой, кто автор этой песни? — Генрих встал и подошел ко мне — Такое произведение должно быть отмечено самой высокой наградой Рейха! Я убеждён, что «Журавли» станут народной песней

— Уже стали, Генрих. В России эта песня широко известна. Но никого наградить Вам не удастся: автора песни, учителя из горского аула, Расула Гамзатова, нет среди живых. Увы.

— Очень жаль. Он был достойным человеком?

— В высшей степени. Он был честен, решителен и смел. Он не побоялся пойти против мнения части общества и дал отпор мерзавцам, сочиняющим гнусные пасквили, направленные против России.

— Да, то в высшей мере достойный человек. Ну что же, споёмте ещё.

— Друзья мои, прошу открыть следующий лист…

Так мы исполнили все десять песен, имеющихся в песеннике, некоторые по два-три раза, так что я слегка охрип.

— Ну и под занавес нашего домашнего концерта, хочу подарить вам ещё одну песню о русской реке, но вы легко сможете заменить название Волга, например, на Рейн. Мой друг и секретарь раздаст вам текст последней песни, и приступим.

Шелест бумаги, шёпот переговоров.

— Все готовы? Ну-с, приступаем!

Издалека долго

Течет река Волга,

Течет река Волга,

Конца и края нет.

Среди хлебов спелых,

Среди снегов белых

Течет моя Волга,

А мне семнадцать лет.

Сказала мать: "Бывает все, сынок.

Быть может, ты устанешь от дорог.

Когда домой придёшь в конце пути,

Свои ладони в Волгу опусти"

Издалека долго

Течет река Волга,

Течет река Волга,

Конца и края нет.

Среди хлебов спелых,

Среди снегов белых

Течет моя Волга,

А мне уж тридцать лет.

Твой первый взгляд и первый плеск весла.

Все было, только речка унесла.

Я не грущу о той весне былой,

Взамен ее твоя любовь со мной.

Издалека долго

Течет река Волга,

Течет река Волга,

Конца и края нет.

Среди хлебов спелых,

Среди снегов белых

Гляжу в тебя, Волга,

Седьмой десяток лет.

Здесь мой причал, и здесь мои друзья —

Все без чего на свете жить нельзя.

С далеких плесов в звездной тишине

Другой мальчишка подпевает мне.

Издалека долго

Течет река Волга,

Течет река Волга,

Конца и края нет.

Среди хлебов спелых,

Среди снегов белых

Течет моя Волга,

А мне семнадцать лет[13].

Сначала я песню исполнил по-русски, потом слушатели, усвоив текст, стали исполнителями и мы пели уже о Рейне. В самом деле: наши мамы, во всех странах и народах, учат нас только хорошему, правильному, нужному. Неважно, на берегах ли Волги, Рейна или Амазонки ты живёшь, тебе прививаются понятия долга, чести, семейных ценностей и человеческих правил.

Кроме того, я даже в дружеском кругу, не просто молодой мужчина, а глава великой державы, и следовательно даже сейчас работаю, надеюсь, что на благо своей страны: я пытаюсь перекинуть мосты единения наших народов. Незачем немцам видеть в русских неполноценных людей, а русским не надо видеть в немцах подозрительных типов, норовящих объегорить и закабалить. В сущности, мы из одного корня, родственные народы, да и что там скрывать, за века соседского существования изрядно перемешались в самом прямом, биологическом смысле этого понятия.

* * *

Посиделки закончились, мы с Генрихом сидим в крошечной гостиной, видимо это переговорная. Рядом со мной на столике стоит кофе с коньяком и дымится моя трубочка, а Генрих в этот раз предпочёл сигару.

— Петер, бабушка не стала скрывать от меня свой план брачного союза между мной и русской девушкой. Скажите, каково Ваше отношение к этому плану?

— Видите ли, Генрих, мой отношение к этому плану очень противоречиво. С одной стороны, как государственный деятель, я вижу, что Вы обязаны обеспечить династию наследником, причём в кратчайшие сроки: наследника, а лучше двух или трёх, нужно ещё вырастить и воспитать. К тому времени, когда они возмужают, Вы будете весьма зрелым мужем, а у таковых, как правило, открывается