Миротворец - Сергей Тамбовский

упираться по памирским вопросами — это, по-моему, глупость. Переговоры не надо отказываться вести, но никакого толку я в этом куске горной территории не вижу… можно и уступить, если возникнет такая необходимость.

— Как же так, государь, — взволновался Куропаткин, — там у нас два десятка застав на этом направлении, что с ними будет?

— В крайнем случае эвакуируем вглубь Туркестана… англичан раздражать без надобности я не считаю необходимым. Пошли дальше, Китай… тут вопросов гораздо больше, а ответов гораздо меньше… Китай это огромная и древняя страна, государственность там возникла на тысячу лет раньше, чем у нас, если не на полторы тысячи лет. С Китаем нужна осторожность и еще раз осторожность… я, кстати, краем уха слышал, что на севере Китая начинаются какие-то волнения, это так?

— Совершенно верно, ваше величество, — закивал головой Куропаткин, — называется это движение ихэтуаней…

— Что такое ихэтуани? — не понял царь.

— В переводе это отряд справедливости и мира, — пояснил генерал, — насколько я знаю, это стихийное народное волнение, возникшее в основном из-за проникновения в Китай новейших способов передвижения и связи — железных дорог, автомобилей, телеграфа и так далее. Работу из-за этого теряют очень многие китайцы, издревле занимавшиеся аналогичными видами сообщений — перевозчики, лодочники, грузчики, носильщики, посыльные, у всех них сейчас трудности с профессиональной работой, понимаете?

— Понимаю, — кивнул царь, — это закономерный процесс, старые профессии замещаются новыми, с этим трудно что-то сделать… но как я понимаю, наш проект железной дороги на Владивосток через Маньчжурию также вызывает раздражение у китайцев?

— Верно, государь… причем это чуть ли не главный пункт их претензий… так вот, пока эти волнения локализованы в отдельных северных регионах и ничего серьезного собой не представляют. Но лично мое мнение — в ближайшие пару-тройку лет недовольные объединятся, вот тогда это уже станет головной болью не только для правительства Цыси, но и для нас тоже.

— Строительство железнодорожной ветки через Маньчжурию ведь уже стартовало? — уточнил царь, хотя и сам знал ответ на этот вопрос.

— Так точно, — без запинки ответил генерал, — причем одновременно в трех местах — возле Забайкальска на юг, от Уссурийска на восток, а еще примерно в центре будущей трассы начато строительство нового города на месте поселка Харбин…

— Харбин как переводится, не знаете?

— Знаю, государь, переводится, как переправа… причем это даже не на китайском языке, а на маньчжурском.

— А что, там какая-то река есть, в этом Харбине?

— Конечно, государь, как же без реки-то — через него протекает Сунгари, это самый крупный приток Амура, ширина в районе Харбина у нее до пятисот аршин доходит.

— Серьезный мост там придется строить, — задумался Александр, а потом выдал неожиданное пожелание, — вот что, Алексей Николаевич, я хочу съездить в этот Харбин — устроите такое путешествие?

— Далеко ведь, выше величество, — попробовал отговорить его Куропаткин, — и неудобно туда добираться. Да и опасно это, если честно говорить — там в лесах бандиты пошаливают, местные их называют хунхузами.

— Я уже свое отбоялся, — усмехнулся царь, — после того, как меня провидение вылечило от неизлечимой болезни, я уже больше ничего не боюсь…

— Хорошо, я записал ваше пожелание, государь, — чиркнул в своем блокноте генерал, — постараемся организовать поездку… только замечу, что лучше это сделать в теплое время года, зимой к Харбину совсем сложно будет пробраться от Забайкайльска.

— Ладно, пусть это будет апрель-май, — согласился царь, — заодно и в Пекин заеду к этой… императрице китайской. Теперь давайте поговорим про европейские дела… какие у нас сейчас отношения с Турцией?

— После войны 80–81 года тут ничего вызывающего опасения не просматривается, — бодро отрапортовал Куропаткин, — позволю себе такое сравнение — Турция сейчас это как состарившийся и одряхлевший лев, сама выходить на охоту не в состоянии, но если ее задеть, постоять за себя еще сможет.

— На львов я не охотился, — с большим интересом выслушал образное сравнение Александр, — только на барса один раз ходил на Кавказе. Значит, говорите — дряхлый лев… а если это в цифры перевести, то что как обстоят дела с вооруженными силами у этого льва?

— На действительной службе сейчас… она, кстати, называется низам… у турков примерно 200 тысяч бойцов, в резерве, это редиф на турецком, почти полмиллиона. Есть еще иррегулярные силы, это в основном черкесы, переселившиеся с Кавказа, курды и народ из тех провинций, которые не участвуют в рекрутских наборах — Сирия, Албания, Египет. Их число в случае необходимости может составить 200–250 тысяч.

— А что у них на море происходит?

— Период владычества османов на морях находится в далеком прошлом, — отрапортовал Куропаткин, — это триста-четыреста лет назад они побеждали в морских сражениях всех подряд. А в 19-м веке у них одни поражения… вспомнить, что им Нахимов устроил возле Синопа… однако совсем сбрасывать со счетов османский флот рано. Шесть броненосцев, два крейсера, десять эсминцев… все это закуплено у Германии и Англии… это все же грозная сила. Если речь, государь, зайдет о штурме Стамбула и черноморских проливов, сразу могу сказать, что наши шансы на успех тут будут минимальными.

— Да нам для начала и не позволят устроить такой штурм, — согласился с ним Александр, — та же Англия вместе с той же Францией… они не потерпят такого укрепления русского влияния.

Он встал, прогулялся по кабинету до дверей и обратно, потом продолжил.

— А с Австро-Венгрией у нас что в военном плане?

— Это тоже стареющий хищник, — ответил Куропаткин, — хотя и не такой старый, как Османы. Главная проблема этой державы, как я понимаю, заключается в ее многонациональности — там кроме австрийцев и мадьяр, составляющих ядро страны, имеются чехи, например, со словаками, а еще поляки, русины, трансильванцы, хорваты и многие другие.

— В России тоже много национальностей проживает, — заметил царь.

— Согласен, — немедленно кивнул генерал, — но у нас есть один государствообразующий народ, русские, их много больше половины населения, а в Австро-Венгрии все наоборот. Численность чехов, например, почти равна численности австрийцев. И между национальностями там, особенно между проживающими рядом, есть сильные трения… у чехов с мадьярами, у хорватов с австрийцами, у трансильванцев со всеми вообще. А это не способствует укреплению обороноспособности страны. Так что мой скромный прогноз на будущее