Королева - С. Массери

– Что? – удивленная вопросом, я смотрю на Алекса.

– Ты определенно производишь впечатление на людей, живущих здесь. Вот и все, – говорит он, не отрывая взгляда от цифровой панели, отсчитывающей этажи. – Я слышал, что ты приложила руку к уничтожению Титанов.

– Извини, но нет, – фыркаю я, а затем прикрываю рот рукой и говорю сквозь пальцы, как ребенок: – Я здесь ни при чем.

– Я не пытался тебя в чем-то уличить, – улыбается Алекс и одаривает меня понимающей улыбкой. – Ах да, я еще забыл об Олимпе… Поздравляю.

– С…

– С победой в твоем бою.

– Тебе о многом известно.

– Это моя работа, – пожимает он плечами. – Я обязан знать обо всем, что происходит в городе. – Он лезет в нагрудный карман своего костюма и достает оттуда визитную карточку. – Если шериф не удовлетворит твоего любопытства по поводу твоего прошлого, пожалуйста, сообщи мне, и я буду рад помочь.

Я беру карточку, на которой написана его должность, номер телефона и адрес электронной почты, а затем с колотящимся сердцем от мысли, что он тоже обо всем знает, киваю.

Конечно же, он обо всем знает. Кажется, благодаря заявлению Цербера на Олимпе уже всему городу известно, кто я. Но Алекс не назвал меня Корин. Похоже, он понимает, что я не собираюсь менять свое имя из-за каких-то слухов, пусть даже этим слухам верят другие.

– Спасибо. Обязательно, – отвечаю я, и лифт наконец-то останавливается.

Когда дверь открывается, Алекс предлагает мне выйти первой. Засунув его карточку в задний карман, я иду по коридору, а затем оглядываюсь. Он пошел в противоположном направлении, держа руки в карманах. Шаг Алекса нетороплив, будто только что ничего не случилось.

Нахмурившись, я пытаюсь вытряхнуть из головы ненужные мысли и возвращаюсь к машине, чтобы дождаться Джейса.

Глава 13

Джейс

Мы подъезжаем к незнакомому мне дому, и Кора выходит из машины, забирая с собой ключи.

Я долго сижу в тишине, размышляя о том, что не склонен терять самообладание. Однако, когда происходит что-то действительно необычное, не могу сдержать свои эмоции. Получается какой-то каламбур. Я смотрю на Кору, поднимающуюся по ступенькам крыльца и вставляющую ключ в замок. Она отпирает дверь, но, исчезая внутри, оставляет ее открытой, вероятно, в качестве намека на то, чтобы я последовал за ней. И где-то минуту спустя я заставляю себя выйти из машины.

Мой бок болит в области швов, но мне кажется, что боль охватила все мое тело. Конечно, перед выходом мне нужно было принять обезболивающее, которое предлагал Антонио, но я упрямо отказался от пузырька с лекарствами, выписанными на мое имя в больнице. Я не хотел, чтобы мои чувства были притуплены медикаментами, но теперь вместо этого они притупились от боли.

Держась руками за перила, я медленно поднимаюсь на крыльцо и захожу в дом. Закрывая за собой дверь, я оглядываю светлую просторную прихожую, а затем иду по широкому коридору, который заканчивается огромной кухней-гостиной. На столешнице кухонного острова сидит Кора. Вся задняя стена помещения состоит из окон, из которых открывается вид на воду.

– Что это за место? – спрашиваю я.

– Это все вы, ребята. И ваши секреты, – наклоняет голову Кора и слегка хмурится.

– Это не ответ.

– Этот дом купили Вульф и Аполлон, – говорит она. – Аполлон сейчас едет сюда.

У меня перехватывает дыхание от безмолвного намека на то, что Вульф все еще с Адскими гончими, но когда они успели купить это место?

Осматривая дом, я все же не могу найти причин, почему они решились на эту покупку. Кора вернулась в Стерлинг-Фолс всего несколько недель назад, но этого времени им явно не хватило бы на то, чтобы все уладить. Пока надеялся, что она не вернется, они, наоборот, отсчитывали дни до ее возвращения. Они все спланировали заранее.

– Ты помнишь что-нибудь о приюте? – спрашиваю я, потому что больше не могу думать о том, каким придурком я был.

– На самом деле я уже не знаю, что реально, а что выдумано. – Кора прикусывает губу и пожимает плечами.

– Подумай.

Я не знаю, почему эти воспоминания так чертовски свежи в моей памяти, а она ничего не может вспомнить о том месте.

Потому что ей было всего пять лет, придурок.

– Я помню милую женщину, – медленно говорит Кора, нахмурив брови и выводя пальцами невидимый узор на столешнице. – Она занималась… живописью.

– Уилкокс, – отвечаю я, и Кора хмурится еще сильнее, будто я не должен был этого знать.

Но я знаю и помню все, как бы ни старался забыть.

– Она занималась арт-терапией, – говорю я, подойдя ближе.

– И я помню еще одну женщину, – кивает Кора. – Она была строгой, и я старалась держаться от нее подальше.

– Пирсон.

– Откуда ты знаешь? – шепчет она, и, подойдя к краю острова, на котором все еще сидит Кора, я хватаюсь за столешницу.

– Что еще ты помнишь?

– Помню, что другие девочки были злыми. Джейс…

– Ты привела меня сюда не просто так, – говорю я, прежде чем она успевает продолжить. – Тебе надоело ходить по кругу, как мы делаем это сейчас. Ты злишься на меня, и я хочу, чтобы ты поняла причину этой злости.

– Хорошо, – кивает Кора, встречаясь со мной взглядом.

– Девочки… – подсказываю я.

– Я смутно помню то, что я им не нравилась, но у меня был один друг.

Я.

Пока Кора, зажмурив глаза, переживает те моменты заново, я молча жду. Наверное, она видит свои воспоминания, будто сквозь запотевшее стекло, и я не могу сказать, достаточно ли этого. Мои воспоминания о том времени никогда не исчезали. Даже сейчас я могу мысленно прожить каждую секунду тех чертовых лет, будто все еще нахожусь в приемной семье или приюте.

– Джейс, – наконец выдыхает Кора. – Ты тоже был там?

Я выдыхаю, и вместе с воздухом из меня выходит часть напряжения, которое поселилось в моих костях с того самого дня, когда она приехала в Стерлинг-Фолс.

– Был. Я знал тебя.

И знаю до сих пор.

– Ты знал, что я Корин Стерлинг?

– Тогда – нет.

– А когда ты узнал? – Она соскальзывает со столешницы и встает рядом со мной, едва не коснувшись моего тела. – Почему ты считаешь, что это оправдывает все, что ты сделал?

Я не могу удержаться и тянусь к ней, и Кора не отшатывается, когда я кладу два пальца под ее подбородок и поднимаю лицо, чтобы она снова посмотрела на меня. Я хочу, чтобы она осознала всю серьезность моих слов, когда я выскажу