Цитадель звездных властелинов - Эдмонд Мур Гамильтон

пистолет вырвало у него из руки, словно он был притянут мощным магнитом. Уайетт непроизвольно вскрикнул, и тут судно сделало новый кульбит, и его голова во второй раз врезалась в иллюминатор — и все звезды для него погасли.

Когда он пришел в себя, у него больше не было оружия, а его руки были надежно пристегнуты к спинке сиденья его собственным ремнем. Голова у него раскалывалась от боли.

— Это был грязный трюк, — простонал он. — Теперь понятно, почему ты сделала первый поворот таким плавным — чтобы я не знал, насколько быстро эта штука может маневрировать под прямым углом.

— А ты ожидал, что я дам тебе полный отчет о технических характеристиках корабля? — фыркнула Бринна.

— Хорошо, — с кислым видом вздохнул Уайетт, яростно ненавидя и ее, и собственное чувство беспомощности и ущемленности, и всю эту ситуацию, в которой именно он оказался выбран для решения проблемы, непосильной для обычного человека. — Куда мы теперь направляемся?

— Возвращаемся туда, где я тебя нашла. Тебе придется добираться до Вашингтона с предупреждением другим способом.

Уайетт застонал.

— Что мне сделать, чтобы ты поняла? Никто не поверит ни единому моему слову!

— Это твой мир, — сказала Халфард. — Я моху сделать только одно: сказать тебе, что скоро произойдет.

— То есть, больше ты ничего не сделаешь! — яростно выкрикнул Дункан. — В любом случае, скажи, в какую игру ты играешь? Если бы тебя действительно волновало, будет Земля атакована или нет, ты бы убедилась…

Слева от панели управления начала попеременно мигать пара маленьких синих огоньков, и это мигание сопровождалось пронзительным жужжанием. Бринна вздрогнула и произнесла несколько слов на своем родном языке, прозвучавших, как ругательства.

— В чем дело? — спросил Уайетт.

— Проблема. О, не с кораблем, не бойся! Это всего лишь коммуникатор.

Красавица протянула руку к одному из рычагов на панели и одновременно одарила Дункана жестким взглядом.

— Просто молчи. Вообще ничего не говори, иначе сделаешь себе только хуже.

Затем она щелкнула выключателем. Мигание и жужжание прекратились, и на крошечном экране появилось мужское лицо. Уайетт не мог как следует разглядеть его со своего места, но лицо показалось ему вполне приятным. Его черты выражали силу и своего рода внутреннюю усталость.

Мужчина заговорил с Бринной, и она ответила ему, но Дункан не понял ни слова из того, что они сказали. Какая-то часть разговора как будто бы касалась самого Дункана, и ему все сильнее становилось не по себе. Когда контакт прервался и экран снова стал пустым, он наклонился вперед, навалившись на свои путы.

— Что все это значит? — требовательно спросил он Бринну.

Женщина быстро кивнула в сторону иллюминатора.

— Посмотри туда.

Ее брови нахмурились, слившись в единую черную сердитую полоску, и казалось, она о чем-то напряженно размышляет. Уайетт выглянул в маленькое окошко.

К НИМ ПРИСОЕДИНИЛСЯ ЕЩЕ один дискообразный летательный аппарат, летевший примерно в четырехстах футах от них, не отставая. На глазах Дункана этот аппарат накренился, показав светящийся розовый центр, окруженный черным внешним кольцом, и умчался куда- то вдаль, в звездную пустоту. Бринна последовала за ним.

— Эй! — закричал Уайетт. — Ты же сказала, что собираешься высадить меня на плато…

Пришелица покачала головой.

— Не сейчас. Там Макверн, добрый старый Макверн, который с подозрением отнесся бы к собственному отцу. Он знает, что ты у меня на борту. Есть только одно место, куда я могу тебя отвезти. — Она выразительно указала вперед, в звездное небо. — Вон туда. Если я попытаюсь вернуться на Землю сейчас, я предстану перед военным трибуналом еще до завтрака.

С этими словами Халфард повернулась к Дункану лицом. Казалось, она приняла какое-то решение после того, как ей пришлось внезапно менять курс из-за появления Макверна.

— Послушай, — сказала она. — Я — твоя единственная надежда вернуться на Землю до нападения. Если ты скажешь кому-нибудь, что я пыталась передать тебе предупреждение, эта единственная надежда исчезнет. Ты меня понимаешь?

— Прекрасно понимаю, — проворчал Уайетт, к этому моменту также кое-что обдумавший. — Я тоже твоя единственная надежда передать твое предупреждение на Землю перед вторжением, чего ты очень хочешь сделать не потому, что тебя волнует то, что происходит с Землей — тебе на это наплевать. Но тебе это нужно ради какой-то выгоды, которую, как ты думаешь, это принесет лично тебе. В общем, я полагаю, в некотором смысле мы партнеры, не так ли?

— Можно сказать и так. — Глаза инопланетянки были яркими и твердыми, как два осколка голубого драгоценного камня. Она была самой красивой женщиной, какую Уайетт когда-либо видел, и она пугала его до чертиков. — Партнеры. Да. Но какими бы ни были мои мотивы, они не касаются ни тебя, ни Земли. И если на этот раз мой план не увенчается успехом… — Она пожала плечами. — Будут и другие планеты.

— Возможно, они не так хорошо умеют сражаться, как Земля, — проницательно заметил Уайетт. — Правда, у нас пока нет космических полетов, но зато есть ядерное оружие. Этого достаточно, чтобы даже ваши силы испытали настоящий шок. И именно этого ты и хочешь, не так ли?

Бринна слегка изменилась в лице. Ему показалось, что она почти улыбнулась — правда, как-то невесело.

— Ты слишком умен, — заявила она. — Но не позволяй своему уму изменить тебе.

— Постараюсь, — ответил Дункан, совсем не чувствуя себя умным и ощущая вместо этого тошноту и боль, когда последний тонкий край Земли скрылся из виду, и он внезапно понял, что находится в космосе. На одно безумное мгновение он подумал, что все это — сон. Слишком уж быстро все произошло, и слишком безумным все это было, чтобы быть реальным, так что ему казалось, что совсем скоро он должен проснуться. Но Уайетт знал, что это был не сон. Он действительно был в космосе, бодрствующий и реальный, и он был пленником, улетающим со связанными руками в неизвестную пустоту.

И улетающим очень быстро.

Глава III

БЫЛА НОЧЬ — А ПОТОМ внезапно наступил день. Не было никакого сумеречного перехода между ними. Звездолет вырвался из тени Земли в яркое сияние солнца, и это выглядело так, словно кто-то включил все огни в мире посреди темной комнаты.

Уайетт вздрогнул и отвернулся от иллюминатора. Когда он осмелился снова посмотреть туда, стекло оказалось закрытым линзой с фильтром, отсекающим часть яркого света. На самом деле она, должно быть, сразу же встала на это место, иначе солнечные лучи ослепили бы и Дункана, и женщину-пилота. Все пространство теперь наполнилось светом, и ночная чернота была скрыта за этим золотым сиянием.

Корабль Макверна все еще летел