Клинок Гармонии - Илья Кишин

со мной, травила их, сама того не понимая. Пусть Юмико оказалась сильной и все обошлось, пусть ее настрой не угас, а отношения остались в целости и сохранности — Хомуре так не повезло. Я погубила ее своей глупостью, из-за чего изо дня в день страдала, желая себе смерти с того самого момента, как мы с ней в последний раз разминулись. Не знаю, считала ли она меня подругой, но я верила, что мы можем ими стать. Мне нравилось проводить время с Хомурой, восхищаться ее блестящим умом и закреплять в себе те человеческие тонкости, которые я в свое время упустила. Можно сказать, с Хомурой я могла почувствовать себя особенной… Она была такой молодой и красивой, пусть худенькое тело и не привлекало парней, она была подобна ангелочку, спустившемуся с небес: такая чистая, улыбчивая и добрая, а вместе с тем решительная, смелая и непреклонная. Хомура была гордостью не только своих родных Трущоб, но и всей Гармонии. Если бы малышка дожила до дебюта, в ее честь можно было бы воздвигнуть памятник, как символ свободы… однако этому не суждено было случиться — все кончено. Уверена, ты сейчас читаешь это, Ашидо. Прости, если мои слова приносят тебе боль. Не вини себя ни в чем, ведь ты всегда был прав на мой счет и еще ни разу не ошибался. Знаю, ты презираешь меня за то, что я сделала, и будешь еще больше презирать за то, что сделаю вскоре. Спасибо тебе за то, что был моим другом, ведь даже несмотря на все разногласия, ты всегда им оставался, всегда показывал, как тебе дороги окружающие, не выделял среди них лучших и худших. Ты — надежда и свет Гармонии, ее путеводная звезда на пути к свободе, люди любят тебя и готовы идти следом, каким бы тернистым не был путь. Скажу честно, в тот день, когда мы впервые встретили Майерса, с тобой я наконец почувствовала себя не пустым местом, ведь тогда совершила нечто хорошее. В тот день я не прошла мимо и помогла, всего лишь по-человечески отнеслась к другу и впервые за долгое время почувствовала себя человеком. Я думала, что, если и дальше буду так поступать — добро вернется и жизнь встанет на круги своя, но мне не стоило помогать Хомуре… Не стоило… Я должна была ее остановить, но снова облажалась. Как бы там ни было, я вас не достойна, орден «Спектр». Возможно, вы скажете, что я совершила ошибку, что ничего непоправимого не произошло, однако я сделала свой выбор — легкий путь стал для меня искуплением. Здесь я — чужая, а за пределами ордена — никто. Спасибо за все, что сделали для меня, и простите за то, что сделала я. Можете сделать с телом все, что угодно: выбросить, сжечь, утопить, похоронить. Но, прошу, не хороните меня рядом с Хомурой — не хочу осквернять ее тело. Спасибо и простите. Прощайте, Эмбер Роуз.»

Наконец дочитав, я с тяжелым чувством опустошения выпустил бумажку из рук, обронив ее обратно на стол. Все это время я с грузом колоссального сочувствия вчитывался в последние слова Эмбер, всеми силами стараясь сдержать слезы, но ни моргание, ни утирание капель не помогали, в конце концов оставив меня в убитом на вид состоянии.

— Как же так, Эмбер? — промямлил я, обернувшись и взглянув на бездыханное тело, лежащее на кровати.

На ее лице больше не было того игривого выражения, ее глаза больше не сверкали на свету… Никто и предположить не мог, что Эмбер потребуется всего ночь на то, чтобы решиться на такое. Почему я не придал значения ее состоянию? Почему я утешал Хорнет, вместо того, чтобы уберечь от самоубийства Эмбер? Или же я сделал все правильно? Возможно, Хорнет тоже об этом задумывалась…

— Тяжело, да? — заговорил Илия.

— А ты сам как думаешь? — натянуто дерзнул я.

— Полагаю, что да.

— В точку, кэп, — пробормотал я. — Неужели смерть Эмбер для тебя не столь трагична?

— Я привык, Ашидо, — вздохнул Илия. — Знаешь, по ушедшим людям нельзя горевать, даже если они были тебе дороги. В наших силах смириться и отпустить — ни к чему удерживать их души в мире живых.

— Не могу сказать, что разделяю твою позицию, — отстранился я, стараясь не смотреть на тело Эмбер. — Такими темпами мы просто о них позабудем.

В самом деле, о скольких людях мы позабудем, если смерти продолжаться? Разве так плохо помнить и скорбеть о тех, кого потеряли? С каждым днем вопросов все больше, а ответов нет, как и сил просыпаться на следующий день. Сейчас я очень истощен, не могу мыслить здраво, принимать решения и руководить — мне нужна помощь.

— Илия, могу попросить тебя об одолжении? — заговорил я, выдержав паузу.

— Иди, Ашидо, я разберусь здесь, — заранее согласился он.

— Даже не спросишь, куда я собираюсь пойти?

— Это не важно, — слегка нахмурил брови он. — Я вижу, как тебе тяжело находится в этой комнате. Оставь работу кому-нибудь бесчувственному вроде меня. Я верю, что ты не настолько глуп, чтобы пуститься во все тяжкие.

— Спасибо, — проговорил я, положив Илии руку на плечо в дружеской манере, — но это не все.

— М? — задумчиво вопросил он.

— Прошу, пригляди за остальными, особенно за Хорнет. Боюсь, как бы они ничего с собой не натворили.

— Орден настороже, Ашидо, — утешил меня Илия. — Никто не хочет, чтобы ситуация с Эмбер повторилась.

— Хорошо, — чуть успокоившись внутри, ответил я. — Меня не будет до позднего вечера.

— Я передам, чтобы никто тебя не беспокоил.

— Спасибо.

Договорив, я тихим шагом вышел из комнаты, столкнувшись в проходе с Юмико. Она была явно огорчена тем, что не смогла скрыть от меня факт смерти Эмбер, но я был куда больше зол из-за предпринятой попытки. Молча пройдя мимо девушки, я оказался в коридоре, миновал сидящую в той же позе у стены Хорнет, а вскоре покинул здание ордена, ибо сегодня я собирался кое-кого навестить.

***

Шло время, день сменился вечером, а на улицы легли сумерки. Не озираясь по сторонам, я смелыми шагами ступал по холодному сырому асфальту — дожди участились в последнее время, добавляя в атмосферу вокруг свой собственный нелицеприятный вклад. Вид по бокам напоминал о недалеком прошлом: глубокий ливнесток пусть и не полностью, но был забит сточной водой, старающейся поскорее покинуть это Богом забытое место. Двигаясь вперед, я ребячески стукал пальцами по перилам, пока ограждения моста не оборвались, а за ним не показалось большое здание с единственным освещенным входом в