Города гнева - Влад Бах

Прежде чем я успеваю отреагировать, мутант оказывается на расстоянии удара. Его когтистая конечность мелькает в тусклом свете и со скрежетом врезается в моё плечо, впечатывая меня в стену. Бронепластина трещит, а острые когти тем временем уже сдирают защитный слой. Боль взрывается где-то в глубине мышц, но но поднявшийся уровень адреналина не дает мне сорваться на крик. Шлем падает на пол, отлетая прочь. Тьма накрывает плотной пеленой. Я рефлекторно сжимаю курок до упора. Звук автоматной очереди разрывает ставший плотным воздух, вспышки на мгновение озаряют зал. Инстинктивно жму на курок, стреляя наугад и судя по глухом реву, попадаю в цель. Тварь отступает, хватка на плече ослабевает.

Не теряя ни секунды, я отталкиваюсь от стены и бегу вперед, вслепую пробираясь к мигающему зелёному огоньку над шлюзом. Моя единственная надежда на выход. Под ногами скрипит песок, каждое движение отдаётся вспышками боли в плече. Шаг… ещё шаг… Рывок. Я на месте. С силой жму на панель. Дверь открывается медленно, с вялым шипением, будто неохотно впуская меня.

– Быстрее! – рычу я, чувствуя, как сзади что-то сокрушает металл и приближается.

В последний миг я проскальзываю в шлюз и блокирую вход изнутри. Дверь с лязгом захлопывается, оставляя разъярённо мутанта снаружи.

Тяжело дыша, прислоняюсь спиной к холодной стене, вглядываясь в мигающие индикаторы шлюза.

– Чуть не попался… – бормочу я, пытаясь отдышаться и осмыслить произошедшее.

В голове шумит, перед глазами плывёт. Я рефлекторно пытаюсь дотянуться до шлема – но его нет. Вместо этого пальцы нащупывают липкую рану на плече, где когти твари все же успели разорвать броню.

– Ублюдочная мразь… – хриплю, с усилием поднимаясь. Резкий толчок боли заставляет зажмуриться. Легкие сводит от холода и натужного дыхания.

Шлем потерян. Костюм разгерметизирован. Понимание ситуации обрушивается как ведро ледяной воды. Вирус… Я машинально стаскиваю с себя рюкзак, стараясь не задеть плечо, с трудом расстёгиваю молнию. Внутри нащупываю фонарь и вирусометр – небольшой прибор, который становится моей единственной надеждой.

– Давай… покажи мне что-то хорошее, – бормочу сквозь зубы, включая устройство. Экран тускло вспыхивает. Я жду, чувствуя, как каждый удар сердца отдаётся пульсацией в раненом плече.

«Отрицательный результат».

Слабое облегчение прорывается сквозь боль и усталость. Я знаю, что это временно – вирус проявляет себя не раньше, чем через час. Но сейчас мне нужна эта хрупкая надежда, чтобы двигаться дальше.

– Прорвёмся… – шепчу я и снова лезу в рюкзак.

Аптечка. Трясущимися пальцами достаю шприц с обезболивающим и флакон антисептика. Прокусывая губу от боли, обрабатываю рану. Жжение проходит сквозь кожу, словно жидкий огонь. Подлатавшись, крепко стягиваю плечо жгутом и закрываю аптечку.

Подняв фонарь, направляю тусклый свет вокруг себя. Стены коридора, ржавые панели, аварийные указатели, разорванные провода. Всё такое же мёртвое и гнилое. А я – один, сражающийся с болью, холодом и временем.

– Ладно. Двигаемся…

Я следую за блеклыми аварийными стрелками на стенах. Коридоры изгибаются, сменяют друг друга, создавая впечатление бесконечного лабиринта. Время перестаёт существовать. Час? Два? Может, больше. Рана болезненно ноет, фонарь дрожит в ослабевшей руке.

Иногда кажется, что в темноте кто-то движется. Но каждый раз, когда я вскидываю фонарь, там – только пустота.

Наконец впереди виднеется люк.

Я вскарабкиваюсь по обледенелой лестнице, с каждым движением преодолевая мучительную боль. Люк скрипит, открывается со стоном, и я выбираюсь наружу.

Воздух морозный и чистый. Я тяжело падаю на колени, вдыхая полной грудью. Глубокая ночь окружает меня рассеянным сиянием звезд и полной луны, которая зависла над лесом, словно бесстрастный наблюдатель. Отдышавшись, поднимаюсь на ноги и осматриваюсь. Передо мной простирается дикая, первозданная пустошь. Старые рельсы, покрытые инеем и ржавчиной, уходят в обе стороны, теряясь в бескрайнем мраке леса. Параллельные линии, поросшие местами колючим кустарником, придают картине ещё большее чувство запустения.

Я делаю шаг вперёд, и под ногами раздаётся сухой хруст – это снег, который хрупко разлетается ледяной крошкой. Проблеск фонаря выхватывает из темноты полуразрушенные путевые знаки, а где-то вдалеке виднеются обломки старого деревянного моста, словно призрак давно ушедшей эпохи. Вдоль путей попадаются искорёженные столбы с ржавыми остовами линий электропередачи.

Тишина оглушает. Даже ветер стих, не всколыхнув ни одну ветку, как будто боясь потревожить что-то древнее и забытое. Лунный свет отбрасывает длинные мрачные тени, заставляя сердце сжиматься от странного предчувствия. Всё здесь кажется нереальным, оторванным от времени – как декорации к какому-то зловещему спектаклю. Поднимаю взгляд на бескрайнее небо. Звёзды смотрят холодно и безучастно, сейчас их свет кажется особенно далеким. От этого осознания ком в горле становится плотнее.

– Где… – хриплю я, резко оглядываясь и пытаясь рассмотреть очертания стратегического объекта, но не вижу никаких следов полуразрушенного военного комплекса. Я вышел из сети подземных коридоров и, похоже, выбрался черт знает куда.

Снова опустившись коленями на землю, достаю компас и подсвечиваю его дрожащей рукой. Стрелка колеблется, но наконец указывает на север. Я уже собираюсь определить направление, как вдруг воздух содрогается от грохота.

Я замираю.

По рельсам… прямо на меня… несется поезд. Сначала я слышу его – тяжёлое дыхание локомотива и гулкий, металлический скрежет колёс, от которого вибрирует земля под ногами. Воздух вдруг наполняется удушливым запахом гари и машинного масла, смешанным с морозной свежестью. Пахнет, как в старых ангарах – чуждо и неправильно.

Глаза расширяются от потрясения и неверия. Поезд. Огромный, гружёный состав с ржавыми товарными вагонами. Тусклые огни мелькают в окнах, словно слабые угольки, а из выхлопной трубы клубится сизый дым. Кажется, я чувствую, как частицы пыли и копоти оседают на лице, вызывая жжение в носу и лёгких.

Это невозможно. На материках давно нет жизни. Откуда здесь могли взяться действующая железная дорога и поезд? И кто, черт возьми, управляет этой рухлядью?

– Какого… – выдыхаю я, отшатываясь назад.

Состав проносится мимо, создавая вихрь холодного ветра и поднимая клубы пыли. Чёрные силуэты вагонов, покрытые ржавчиной и странными символами, исчезают вдали.

Галлюцинации? Оптический обман подсознания? Или лихорадочный бред? Пока я пытаюсь осознать и найти логичное объяснение увиденному, сзади раздается хруст сломанной ветки, а потом что-то тяжелое ударяет меня по многострадальному затылку. Грохот тысячи барабанов взрывается в ушах. Адская боль простреливает череп, ноги подкашиваются, тьма сгущается, и я заваливаюсь вперед, стремительно падая в чёрную пустоту.

Глава 10

Ощущение невесомости постепенно сменяется свинцовой тяжестью. Я словно лечу с огромной высоты, свист и скрежет взрывают барабанные перепонки, испепеляющий жар опаляет тело, а потом резко наступает обволакивающая, почти уютная тишина, сквозь которую пробивается слабое потрескивание – где-то рядом горит огонь.

Сознание возвращается мучительно медленно, рецепторы улавливают запах костра и густой, сладковато-терпкий травяной аромат с легкой горчинкой. Лихорадка жарит изнутри и выкручивает мышцы, рана на руке горит, будто кто-то прислонил к ней раскалённый металл.

Боль пульсирует, заставляя скрипеть зубами, но это первый признак того, что я жив. Ведь мертвым не может быть больно, они не чувствуют запахов и не способны мыслить…

Мир перед глазами расплывается, утопая в розоватой дымке. В голову словно вогнали огромное вращающееся сверло, во рту привкус железа. Смутно ощущаю, что лежу на чём-то мягком. Нащупав короткий густой ворс, отстранённо понимаю, что это шкура. Плотная, пахнущая животным жиром и дымом. Ещё одна наброшена поверх моего голого пылающего жаром тела. Воздух насыщен запахами смолы, лесных трав и древесины.

Сквозь пелену замечаю слабое мерцание света. В нескольких шагах от меня горит керосиновая лампа, отбрасывая блики на грубую потрескавшуюся поверхности стола. Рядом с допотопным светильником стоит железная кружка, над которой поднимается струйка пара. Так вот откуда исходит терпкий травяной аромат.

Пытаюсь приподняться на локтях, но острая боль