Хранитель проклятых домов - Август Лок

— Вы чего? — удивился я, не сразу сообразив, что буквально все подробности выложил вслух.

— Она все еще в тебе? — спросил Август мрачно.

— Конечно, куда бы она делась? — пожал плечами я.

— И ты снова идиот, — вздохнул начальник, — Тебя пометили.

— Как собака дерево, что ли?

— Как хитрый маг глупого мальчишку. Так тебя нашел Путь, когда пришло время и так же они нашли тебя сейчас. Но это все детский лепет по сравнению с тем, что нас ждет в ближайшем будущем, если не удастся тебя удержать, — голос был ледяным, по спине забегали мурашки.

— Что нас ждет? — совсем растерялся я.

— Рассказывай дальше, глупый мальчишка, тогда и узнаем. Вдруг ты еще о чем-то умолчал?

— Напугали вы ме…

— Заткнись и говори!

Я понял, что указывать на противоречивость приказа в данных условиях смертельно опасно, вздохнул и продолжил.

Прошло три года с той странной встречи, ладонь меня не беспокоила, кошмары если и снились, то в виде самых обычных детских страшилок. В тот год участились нападения хищников и у нас погибло почти все стадо. Осталась старая корова, которую держали исключительно из сентиментальности, ни на воспроизводство, ни на молоко она была давно не способна. С деньгами стало еще хуже, а меня вот-вот нужно было пристраивать в ученики лекаря, такова была воля родителей, а мне было все равно.

Тогда отец соорудил лодчонку и мы стали расставлять сети вдоль берега, чтобы хоть как-то прокормиться. Если удавалось наскрести еще и на продажу — день считался невероятно удачным. Однажды, в самом конце сезона мама напросилась составить нам компанию. Дескать интересно посмотреть, чем это мужчины занимаются, пока женщины по домам подушечки вышивают. Море было спокойным, и отец согласился.

В паре сотен метров вправо от наших рыболовных угодий была небольшая пещера. Я заприметил ее еще во время прошлой рыбалки и жаждал рассмотреть поближе, но родитель был непреклонен. Говорил, что небезопасно в наших местах "по незнакомым дыркам в скалах шляться". Но в этот раз я надеялся убедить его, заручившись поддержкой не менее любопытной матери. Та согласилась со мной, что тяга к приключениям и есть смысл человеческой жизни, а с отцом — что жизнью этой глупо рисковать в столь юном возрасте. Я возмутился, родители рассердились и моя рука сама собой взметнулась вверх. Сам не знаю, как это произошло, но в следующее мгновение огромная волна поднялась над абсолютно тихим морем и накрыла нас с головой.

Очнулся я на входе в пещеру, легкие и горло горели от соленой воды, которую я выкашливал еще несколько долгих минут. Рядом валялись обломки нашей лодки, но ни отца, ни матери нигде не было.

— Дальше, — приказал Лок, когда я снова замолчал.

— Это все, — пожал я плечами, пытаясь справиться с нахлынувшей снова болью от потери близких.

— Я сказал ДАЛЬШЕ!

С зеленым пламенем в глазах начальства не спорят и я продолжил.

Самостоятельно выбраться из пещеры я не смог. Ни тайных проходов, ни великолепных русалок, которые по моему убеждению просто обязаны были там быть, не было. Просто небольшое, явно естественное углубление, шагов десять, не больше. Я сидел и ждал, надеясь, что вот-вот из воды покажется голова мамы или отец окликнет из рыбацкой лодчонки соседа, и выяснится, что с ними все в порядке.

На закате помощь действительно пришла. Но без родителей. В стене пещеры открылся портал и из него высунулась рука, она мне помахала и сделала приглашающий жест. Других кандидатов в спасатели не наблюдалось и я пошел. По ту сторону меня ждали Безликие, человек семь или восемь, не помню точно, но моего таинственного незнакомца среди них кажется не было. Меня накормили, дали сухую одежду и максимально деликатно объяснили, что родителей убил я сам.

Две недели я провалялся в лихорадке, не реагируя ни на отвары лекаря, ни на заклинания Пастырей, затем так же сам собой пошел на поправку. Когда выздоровление мое уже не подлежало сомнению, со мной провели вступительную беседу и поселили в башню к другим подопечным.

— Хищника, который погрыз скот, нашли? — неожиданно спросил Лок.

— Да при чем тут хищник-то?!

— Отвечай!

— Вроде нет, а…

— А мы — нашли.

Из круга снова понеслось пение Скридуса, теперь громкое и раскатистое, и я закрыл открытый было рот.

— К столбу, горе мое, вязать тебя будем, — вдруг смягчился Август.

— Зачем?!

— Чтобы ты и тут кого не погрыз, грязный скотоед.

Червевек сбился, гнусно хихикнул и продолжил свою песню.

— Но я никого не грыз!

— Потом. Если будет это “потом”. К СТОЛБУ, Я СКАЗАЛ!

Узлов начальник понавязал столько, что хватило бы на десятерых крепких воинов, а на одного меня, пожалуй, было перебор. Тело мгновенно затекло, верёвка глубоко впилась в правое бедро, а в голове легкий ветерок гнал по полю бутон ветреника, сухой и шелестящий. Мозг отказывался принимать участие в творящемся сумасшествии, выделяя ясно только одну мысль: "Скорей бы все закончилось".

Тем временем Август дорисовал последний символ и параллельно со Скридусом завел свою ни на что непохожую песню. Голоса то сливались, то путались в свете расставленных по кругу свечей, но никто из магов не сбился, отыгрывая каждый свою партию в совершенстве, доступном лишь безумцам и гениям. И у них все получилось!

Глава 13

Я, как завороженный, смотрел на тоннель, прорытый Великим Червем прямо в стене подвала. Лок лежал без сознания, отдав все силы без остатка древнему, как сам мир, заклинанию. Отчаянно не верилось, что у них все получилось, вопреки слабости Скридуса и отсутствии опыта в таких делах у Августа. Когда хвост бывшего мертвоходца стал отвоевывать все больше и больше прав у человеческой половины, когда исчезли руки, когда безглазая тварь с неправдоподобно огромной пастью начала расти и впервые издала боевой крик, я сам едва не упал в обморок. Только упрямый отказ поверить в происходящее позволял как-то держаться на поверхности, не потонуть в безумии. Зачем нужно было меня привязывать, я не понимал до самого конца. И лучше бы мне этого так и не узнать.

Прошло долгих десять (читай "бесконечное, тягучее, немыслимое, просто невыносимое множество") минут, прежде чем Скридус добрался до цели. Это действительно было слишком жестоко и рискованно. Вдруг Червь не остановится, не захочет остановиться? И что тогда останется от города? Во мне нарастало беспокойство, нежных чувств к Безликим я не испытывал, но что-то не давало покоя. Легкий