Начать сначала. Я восьмиклассник - Виталий Свадьбин

прозвища, фамилия и рост. Рост у Башниной 190 сантиметров. Могла бы в баскетбол играть, с таким-то ростом. Но наша Ирина предпочитает делать политическую карьеру, ну или партийную. В этом времени принято говорить именно так. Отловила она меня, когда я стоял в очереди в столовую, чтобы купить что-то перекусить.

– Егоров, вот ты-то мне и нужен, пошли со мной, – категорично заявила «Башня».

– Я вроде в очереди стою, не мешает перекусить, а то мозги будут плохо на уроке работать, молодой желудок непременно требуется подкармливать, – попробовал отговориться я.

– Не помрёшь, наши отцы и деды на заводе во время войны голодали, но у станков стояли, танки для фронта делали, – привела пример Ирина и пошла на выход из столовой.

Она даже не сомневалась, что я последую за ней. Я отдал мелочь Абдулину Рашиду, попросил купить для меня пирожков и какао, а сам последовал за старшей пионервожатой, а по совместительству комсоргом школы.

– Мне звонили из райкома Комсомола, спрашивали почему ты до сих пор не принят в ряды ВЛКСМ. Ты чего такого натворил, что о тебе стали интересоваться в райкоме? – Башня посмотрела на меня с высоты своего роста, как Миллер из Гестапо.

– Ничего такого не творил, ваши подозрения неуместны, – ответил я, ничуть не смущаясь её взгляда.

– После уроков зайдёшь ко мне, получишь брошюру о комсомоле, выучишь наизусть, через неделю пойдём в райком, будут тебя принимать в комсомол, но прежде на школьном собрании комсомольцев ответишь на вопросы, – заявила Ирина и подала мне тонкую книжицу.

Я кивнул головой в знак согласия. В принципе в комсомол вступить надо, чтобы не было препятствий для публикации моих книг. Мои размышления прервал отец.

– В субботу ничего не планируй, поможешь мне загрузить кузов «москвича» в грузовик. Я договорился с заводской машиной, увезут на завод, там все сварочные работы сделают. Не переживай, грузить будем не только мы, ещё кого-то из мужиков позовём, – сообщил отец.

Я согласно покивал головой, так как мой рот был надёжно занят котлетой. Одну я уже съел, но мама подложила вторую. Аппетит у меня здесь просто зверский, вот что значит молодой организм, всё переваривает с приличной скоростью. После ужина гулять не пошёл, вернулся к работе над книгой.

Глава 5.

Сентябрь 1974 год. Свердловск. Егоров Михаил.

Вышел очередной номер журнала «Уральский следопыт». Мою сказку там напечатали полностью. А то бывает, что могут растянуть на несколько номеров. Маме позвонили на работу, чтобы она приехала и забрала остатки гонорара. После вычета налогов получилось две тысячи восемьдесят восемь рублей. Вручили маме десять экземпляров журнала, даже денег за журнал не взяли. Редактор журнала Петров, сказал, что это подарок. Мама открыла на меня счёт в сберкассе, точнее сберегательную книжку. Приехала довольная, будто в лотерею квартиру выиграла. Вечером перед отцовским носом помахала журналом.

– Писателем наш сын станет, смотри, ему четырнадцать, а его уже напечатали. Пусть идёт по той дороге жизни, которая ему больше по душе. Не приставай к нему, Витя, со своим инженерным техникумом. Не всем же быть таким, как ты рукастым. Кто-то должен что-то делать для Советской культуры. Обязательно пошлём в деревню твоей матери и моим родителям, пусть порадуются за внука, – сразу начала планировать мама, кому будет дарить журналы.

– Да не пыли ты, Галка. Не собираюсь я его принуждать к чему-либо. Просто он сам соглашался в техникум пойти, когда я с ним говорил, – отмахнулся отец от матери.

– Пусть сделает свой будущий выбор сам, он у нас ещё станет на весь Союз знаменитым, вот попомнишь мои слова, – с гордостью мама оставила последнее слово за собой.

Потом они читали сказку и хохотали, я слышал из соседней комнаты. Отец заявил, что один экземпляр унесёт на работу, чтобы мужики в обед почитали и повеселились. Ко мне приходила Лена Сухова, некоторые её рисунки вставили в журнал. Мать Лены тоже подписали договор с издательством, им даже деньги заплатили за рисунки.

– Представляешь, мне предложили время от времени что-нибудь рисовать для издательства. Я с удовольствием буду этим заниматься. Хочу стать художницей, а Очеретин сказал, что мне полезно получать опыт в этом направлении, заодно моё имя будет на слуху. Спасибо, Миша, что указал меня, как художника, – рассыпалась в благодарностях Лена.

– Лен, ты пока в школе не болтай о том, что меня печатают, – попросил я соседку.

– Раз просишь, не буду, только не пойму, чего ты стесняешься. Рано или поздно всё равно узнают, но дело твоё, – ответила Сухова.

В школе пока не знают, а то чувствую вопросов ко мне будет вагон и маленькая тележка. Завтра собрание комсомольцев в школе, будут задавать вопросы о знании по истории Комсомола.

На школьном комсомольском собрании меня недолго расспрашивали. Первый вопрос звучал о том, какого цвета был самый первый комсомольский билет. Я ответил, что серого цвета, олицетворял стальной характер комсомольцев. Имелись вопросы про то, каких известных комсомольцев я знаю, чем занимается первичная комсомольская организация и так далее. В общем ничего сложного. На следующий день меня освободили от занятий в школе. Мы пошли в райком Комсомола, а набралось нас одиннадцать человек. Пятеро из восьмого класса. Надя Кракова, Лизунова Лиза и Павлова Соня из моего, двое из параллельного класса. И пять человек из девятых классов. В райкоме вопросы были примерно такие же, как на школьном собрании. Спросили какие газеты я читаю, что запомнилось в статьях газет. Короче, особо не напрягали. Я так понял, что решение уже принято, нас всех записали в ряды пламенных комсомольцев. Билет выдали практически сразу. Торжественно вручили. Вручением занимался секретарь райкома. Весь такой важный, будто вручает нам путёвку в жизнь или в космос отправляет. На обратном пути Ирина Львовна заявила, что обязательно нас загрузит общественной работой. А вот этого мне совсем не хотелось. Надо срочно созвониться с сотрудниками «Пионерской правды» или «Комсомольской правды». Как корреспондент смогу отбрехаться от общественной нагрузки в школе. Не знаю почему, но чувства праздника у меня не было. Может, потому что я долго жил во времена, когда комсомол перестал существовать, точно не скажу. Но когда меня принимал в первый раз, в другой жизни, я точно радовался. Как только мы разбежались, в школу можно не возвращаться, я сразу позвонил с ближайшего таксофона в горком Комсомола, там заседали сотрудники «Пионерской правды», ну или спецкоры, которые отправляют материал для пионерской газеты. Договорился, что завтра после школы зайду, тем более они обо мне уже знали. Наверное, тот же Очеретин