Сияние обманчивого Меркурия. Пятая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин

думала, что за дверью, если сердце колотится и готово убежать в пятки, но ничего не происходило: надумала. Хотела выбросить переживания, чтобы не исходить от них, а видеть, что есть выход. Не переживать фрагменты реальности раз за разом, а открыть надуманное понятие. Не более воображения, замкнутого в сомнениях и не желаниях двигаться в суть: чем дальше, тем меньше реальность. Время идёт, Астра стоит в нерешительности, не решаясь что-то сделать, чтобы прервать оцепенение, которое примерно такое же, как на Земле, либо когда они встретили Непеса. Змей опутывает мышцы, замыкая в них энергию, не давая разжаться, ни хотя бы представить, как выбраться из состояния, когда не контролируешь свое тело, а оставляешь его на откуп судьбы. Но она может ударить, нанеся смертельные раны. Тогда будет поздно кого-то винить, сам несешь ответственность за медлительность, нежелание решить всё быстро и сейчас, не откладывая ни на миг свою жизнь.

Адам решает избавить от мыслей, что будет, если уйти. Желание возникало: боязнь, бывало, сильнее тушило участие в делах, чтобы решить сомнения. Разрубить, не пребывать в нерешительности, из-за которой не решится в виде, как задумано. Жизнь должна идти, а не стоять в раздумьях, с которыми лучше взаимодействовать, чем нулем в бесконечности не стремится целью к графику действий. Что дает стояние, а не решение проблем? Ничего. Время проходит, являет ничто, как явный ответ, что произойдет или станет бытом, когда нет возможности изменить, чтобы сделать шаг. Многое зависит, чем представлялось, ведь столько шансов предложено, но не дано в решении, как продвинуться. Быть в движении разума, не используя его в качестве рычага, за который удобно ухватиться, чтобы остановить жизнь, лишь бы не идти…

Адам решительным движением открывает дверь. В нос ударяет запах книг и времени, которое насквозь пропиталось наукой и поиска ответов на вопросы. От них не уйти. Сколько не живи, будешь познавать мир, на этом завязано. Бесцельная, бессмысленная жизнь не радует, кто сознательно проживает, превращая себя в каменную статую, не имеющую ни малейшего повода, дабы ринуться в настоящее, минуя сомнения и нерешительность следующего шага.

Адам перешагивает порог, чтобы не быть гостем, а хоть что-то сделать. Астра стоит, не думая, что надо идти, когда хозяин отсутствует. Но скрип двери привлек внимание, послышались шаги, которые раздались в тишине. Не разрезать её и не прогнать ощущение гнёта, кома в горле, нервов, сжатых от напряжения. Астра хочет успокоиться, как слышит шаги, отражающиеся эхом в нервозности. Как пересилить, избавиться от камня на сердце? Как взрастить легкое отношение, когда спокойно. Жить, не ожидая удара рока. А понимать, что без шага невозможно явить следующую картину, ради которой они и пришли сюда. Время томительно идёт, обретая медлительность капель, падающих плавно и долго. Кап-кап. Кап-кап.

Глава 9. Встреча с учёным

Время прошло, перед героями появился мужчина. Трудно сказать, сколько лет, так как седых волос не было, а были короткие, каштановые волосы. Был открыт лоб, изборожденный временем, пытливого ума, не погружающегося в отдых: о чем-то думал и мысленно высчитывал. Бегающий, активный взгляд был явным подтверждением: серые глаза ни на миг не находили покоя, искали истину. Даже лёгкая щетина была в счёт кропотливости разума, в котором есть небрежность к внешнему виду. Губы потрескались, морщины присутствовали на щеках, прямом подбородке и шеи, даже на руках. Словом, мужчина не молодой, но одет стильно, со вкусом. Синий свитер, в воротнике которого выглядывает белая рубашка. Не хватает галстука. Но белые, классические брюки заменяли и где-то разбавляли вышеуказанное упущение.

Учёный, который не представился, явил героям, разглядывающими его с тщанием: нет ни сантиметра одежды, который они оставили без внимания. Изучают, чтобы запомнить. Но для чего? Неужели думают, что встреч будет много? Не одна и не десять, а число, трудно поддающееся подсчету и смыслу, ведь неизвестно откуда возникло подозрение.

Оно было маленьким с утра, даже не было заметно, но в течение дня больше раскрывало потенциал, чтобы, как ни есть, заполнить разум неизвестной мыслью, сколько будет встреч. Это настолько заботило героев, которые не решались на произнесение слов. Учёный, наверно, счёл невеждами...

Адам поспешил исправить ситуацию, чтобы не разглядывать:

– Добрый день. Я Адам. Меркур рекомендовал, как интересного, общительного человека. Вы изучаете или просто так называют учёным?

– Здравствуй, Адам. Меня зовут Нибиру Эпштейн. Да, рекомендация точная. Изучаю, но тема для долгого обсуждения, потому проходите. Но прежде, чем произойдет, хочу увидеть девушку, которая прячется.

– Здравствуйте, – показалась она. – Я Астра. Можно пройти в дом?

– Конечно, проходите, – Нибиру повернулся, прошёл в дом, герои последовали следом. Дверь закрыли с характерным скрипом.

Теперь настало время показать дом. На сколько хватает взора, даже больше, идут книжные полки. Им нет конца. Ряды книг, Адам не встречал названия и авторов. Кажется, здесь собраны языки, какие существуют, если возможно. Или кажется? Слева, под книжными полками, есть лабораторный стол, на котором стоит держатель для пробирок. Различные лапки, держащие ёмкости, пробирки, колбы разных размеров и цветов, что путаешься в цветовом спектре. Не разобрать. Стоят тарелки и ступки, в которых непонятные ингредиенты. Это травы или специи? Может, металлы? Неизвестно, как не спросишь. Справа стоит плита с четырьмя конфорками, на каждой из них кастрюли разного размера. Варится, парится. Кажется, что дом живёт своей жизнью, поглощающей исследования Нибиру. Он неотделим от науки, так как имеет симбиоз, в котором изучает. Но что он ищет? Невозможно найти ответы на все вопросы в мире...

Кажется, что для него нет ничего невозможного, так как не похож на ранее встреченных людей: посвящен в свое дело. Комната без капли свободного пространства занята научными исследованиями. Каждая книга это заключенное знание, которое учёный смог отразить в перегонном кубе. Смог найти особенный элемент, если судить по металлам. Всякий запах и элемент являлся частью души, впитывающей, что творится вокруг и внутри. Процесс длился, скорее всего, жизнь, об объемах исследований можно догадываться. Книги, а было их сотни, если не тысячи, пестрели названиями, а Нибиру в них разбирался. Он не был похож на человека, который скупает книги, чтобы заставить пустующие полки или стеллажи. Ему нужны в качестве источника знаний, заключенных в информации, в которой чувствовал, как дома, в науке. Он с ней связан, как сиамские близнецы...

Нибиру прервал осмотр дома, который занял продолжительное время, не понравилось, что столько не разговаривали, потому произнес:

– Вижу живой интерес, что делаю, чем живу. Это похвально. А то немногие