Товарищ капитан. Часть 1. Блондинка с розой в сердце - Андрей Анатольевич Федин

Лебедева престала жевать, снова взглянула на блокнот.

— Чем бы тебе помогли в этом сюжеты твоих книг? — спросила она.

Я прожевал рыбу, закусил её огурцом, примостил на газету вилку.

— Очень бы помогли. И не только мне.

— Не понимаю, — сказала Александра.

— Сейчас поймёшь.

Я взглянул на соседей по вагону — те увлечённо жевали, не прислушивались к нашему разговору, обсуждали политические темы. В соседнем купе сопровождавшие детей детсадовского возраста мамаши делились друг с другом впечатлениями о поездке к морю — их детишки гонялись в это время друг за другом по коридору.

Я положил на газету недоеденный огурец, придвинул к себе блокнот. Открыл его на том месте, где совсем недавно (перед ужином) прервал записи. Пробежался взглядом по неровным строкам, написанным Димкиным размашистым почерком (теперь я писал не теми мелкими буковками, к которым привык в прошлой жизни).

Сказал:

— Вот, к примеру…

Указал пальцем в начало абзаца.

— … Александр Дорохов, Курский душегуб. Шестьдесят шестого года рождения. Среднего роста. Отсутствует мочка правого уха. Убивал пенсионеров. Четырнадцать доказанных убийств, совершённых в Курской области. Восемнадцатого июня тысяча девятьсот девяносто второго года насмерть забил молотком супружескую пару Надежду и Егора Кечиновых в деревне Купчиково Тимского района. Седьмого июля девяносто второго года убил Сальникову Маргариту в деревне Пястово Дмитриевского района. Двадцать второго октября задушил Шильникову Раису в деревне Толстовка Фатежского района… Ну, и так далее.

Я прервал чтение, пробежался взглядом по строкам. Заметил, что Александра слушала меня, нахмурив брови.

Прочёл вслух пока последнее написанное мной сегодня предложение:

— … Задержан пятого августа девяносто четвёртого года в деревне Синявское Дмитриевского района при попытке убийства Кузина Альберта. Приговорён к пожизненному заключению.

Я поднял взгляд на Лебедеву и сказал:

— Вот такие у меня в блокноте конспекты, Саша. Хоть романы по ним пиши. Хоть серийных убийц лови.

Я пожал плечами.

Александра спросила:

— Дмитрий, к этому… душегубу Дорохову ты тоже поедешь?

Она взглядом указала на блокнот.

Я усмехнулся, сделал глоток чая.

— Где ж его найду? — спросил я. — Не имею ни малейшего представления, где этот Дорохов сейчас проживает. В моей книге об этом не было ни слова: для сюжета это значения не имело. Предполагаю только, что до начала серии убийств он обитал где-то в Курской области. Но там почти тридцать тысяч квадратных километров. Мне и всего месяца не хватит на поиски Дорохова. А уже в девяносто втором году его несложно будет взять в Купчиково при нападении на пенсионеров Кичиновых. Вот пусть товарищ капитан уголовного розыска Владимир Иванович Рыков этим и займётся. Ему это по службе положено. Заодно и звёзды себе на погоны заработает.

Я закрыл блокнот.

— Дима, и много ты таких… записей уже сделал? — поинтересовалась Лебедева.

Она поглаживала указательным пальцем мельхиоровый подстаканник.

— Два с половиной десятка человек по ним скоро можно будет отправить за решётку, — ответил я. — Но лучше сразу их… нейтрализовать. Не те это люди, на кого стоило бы тратить государственные средства и силы милиционеров. Хватит им и по шесть-девять граммов свинца. Каждому. С этим Курским душегубом в моей книге примерно так и поступили. Это был второй мой роман об организации «Белая стрела». Назывался он «Курский вурдалак». Хорошая получилась книга, яркая. Я перелопатил в интернете кучу материалов, связанных с похождениями Дорохова. В финале книги главный герой пустил Дорохову пулю в сердце, когда застал его над телом ещё живой жертвы.

Солнце за окном спряталось за деревьями — в вагоне будто притушили свет.

Лебедева тряхнула волосами.

— Неужели ты, Дима, даже всех жертв этих серийных убийств по именам помнишь? — спросила она. — Ведь ты же писал о них книги много лет назад. Разве не так? А теперь ты даты и имена вспоминаешь, словно только вчера их выучил наизусть.

Я сказал:

— Вспоминаю, Саша. И имена, и даты. Честно тебе признаюсь: сам порядком удивлён. Потому и записываю всё это — на случай, если моя нынешняя память вдруг испортится. Но даты убийств и фамилии убитых людей из материалов к моим книгам так и вертятся у меня в голове. Чувствую себя ходячей энциклопедией криминальной хроники. Похоже, все эти сведения прочно засели в моей памяти. Как и тот вопрос, который перед смертью задала моя жена. Знаешь, что она сказала? Он спросила меня: «Почему?» Мне кажется, что и все эти люди, жертвы маньяков и серийных убийц, в последние секунды своей жизни задавались тем же вопросом.

Я постучал пальцем по блокноту.

— Время от времени думаю, что лучше бы я сейчас биржевые котировки так хорошо помнил, — сказал я. — Или результаты спортивных матчей. А лучше: места, где в будущем находили клады. Подбросил бы нынешнему себе не этот геморрой в виде кучи информации о преступлениях, а хорошие способы разбогатеть. Но тут уж, как говорится, кто на что учился. Не писал я книги ни о спорте, ни о биржевой торговле, ни о кладоискательстве. Даже языки программирования не учил, чтобы заранее передать эти знания своей дочери. Разве что о биткоине им расскажу, да об акциях «Сбербанка». Но эта информация им ещё не скоро пригодится.

Лебедева вздохнула.

— Так значит, в Москву ты едешь к одному из них? — спросила она и указала на блокнот. — И там ты снова…

Она замолчала, чуть приподняла брови.

— Нет, — сказал я.

Положил руку на блокнот.

— Таких товарищей в Москве предостаточно. Я уже расписал тут информацию о четверых московских преступниках, которых я бы непременно навестил. Если бы их нашёл. Но здесь та же проблема, как и в случае с Александром Дороховым. Москва большая. А точной информацией о нынешнем местонахождении этих злодеев я не располагаю. Интернет мне сейчас не поможет. Мосгорсправка, как я подозреваю, тоже. В моих романах преступников разыскивала целая организация, состоявшая из бывших и действующих работников силовых структур. Вот только она существовала и существует лишь в моих фантазиях, к сожалению.

Сашино лицо вновь позолотил солнечный свет.

— На этот раз я еду к очень порядочному и умному человеку, к доктору, — сообщил я. — Он коренной москвич. Его зовут Леонид Васильевич Меньшиков. Я познакомился с ним, когда у моей дочери выявили болезнь. Наши местные медики развели тогда руками. И мы с Лизой отправились в Москву. Там я