Расплата по счетам - Герман Иванович Романов

японцы то сближались, то расходились, держа дистанцию, старались оттянуть русские броненосцы от острова Санчандао — мимо него и шел широкий проход в Талиенванскую бухту, ограниченный выставленными минными заграждениями. В том что штурмана на японских кораблях уже набросали курс вышедший на внешний рейд русской эскадры, Эдуард Николаевич не сомневался, уж слишком демонстративно вел Объединенный Флот обстрел Дальнего, штурм которого уже начался. Так что сражение между эскадрами было неизбежно — позволить продолжать бомбардировку города русские никак не могли, так как это неизбежно бы привело к захвату важнейшего порта. Но в тоже время самим японцам настоятельно требовалась победа, тем более против четырех русских броненосцев они вывели три своих, включая «Касугу», и четверку броненосных крейсеров Камимуры. Превосходство в три вымпела вполне достаточное для достижения успеха, вот только появление «Пересвета» самураи явно не ожидали.

Конечно, «Севастополь», выбранный им в качестве флагмана, не «Ретвизан», однако, несмотря на меньшее водоизмещение и отсутствие всяких «облегчений» для команды, вроде стиральных машин, по боевым характеристикам корабль в целом неплохой, вполне равный по мощи бортового залпа вражеским кораблям. Броня главного пояса не прошибается вражескими снарядами даже в упор. Однако на взгляд многих, 14–16 дюймов брони совершенно избыточная защита, лучше было бы ее уменьшить дюймов до десяти-одиннадцати, зато длину главного броневого пояса с 73 метров увеличить в полтора раза, до 112 метров — на полную длину броненосца, от штевня до штевня, как на «Цесаревиче». Тогда оконечности «полтав» были бы прикрыты вполне надежными плитами толщиной в семь-восемь дюймов.

«Ахиллесова пята» всех этих трех броненосцев, включая погибший «Петропавловск», в нынешней скорости — тринадцать узлов максимального хода у «Севастополя», на котором стояли изготовленные на русских заводах котлы и машины, до пятнадцати с половиной на «Полтаве», где вся котельно-машинная установка была заказана в Англии. Однако на кораблях этого типа котельное отделение даже чуть больше по размерам, чем на «Цесаревиче» или «Ретвизане», при мощности устаревших машин в полтора раза меньшей из-за плохой производительности пара в цилиндрических котлах, чем на новых броненосцах, том же «Цесаревиче», где стояли водотрубные котлы. Подобная «петрушка» творилась и на «богинях» — крейсера, равные по размерам котельной установки кораблям иностранной постройки, выдавали намного меньшую мощность. И, соответственно, скорость в девятнадцать узлов, а не двадцать три. Такая же проблема и на «иноках» — то есть плохие скоростные характеристики всех этих кораблей русской постройки, вполне возможно улучшить, если поставить на них новые котлы Бельвиля и более мощные паровые машины. Тогда скорость увеличится, как произошло с броненосцем «Император Николай I» — на сдаточных испытаниях показавшего пятнадцать узлов, а после проведенного через десять лет напряженной морской службы капитального ремонта с полной заменой котлов и машин, на два узла больше — для русского флота случай небывалый, но уже отнюдь не уникальный. Ведь стоило на «Диане» убрать значительную перегрузку и существенно облегчить носовую часть, как корабль выдал в бою, отнюдь не на испытаниях, без малого 21 узел, а если провести работы по замене котлов с машинами и винтов, то скорость сможет возрасти еще на пару узлов точно.

Вот только одна беда — все эти работы нужно было сделать до начала войны, сейчас практически невозможно, а по окончании боевых действий не нужно. Не стоят устаревшие корабли ассигнований, которые лучше потратить на строительство новых кораблей…

— Теперь у Камимуры осталось четверка крейсеров, а не полудюжина — на треть сократили, — усмехнулся Щенснович, внимательно рассматривая вражеские броненосцы, которые продолжали стрелять по его кораблям. — Мы не дали противнику возможности залезть в нашу лавку, и переколотить там все горшки. Командующий прав — этого и добивался адмирал Того — растянуть наши броненосцы и ворваться в залив, учинив там разгром, подобно Абукирскому, даже принеся ради этой победы в жертву крейсера Камимуры. Не вышло — мы его не пропустили, а Матусевич «Асаму» потопил, да и мелочь всякую с ней тоже. Одно плохо — снарядов почти не осталось, нужно отходить за остров, иначе плохо придется через полчаса. Однако нам надо продолжать вести бой и ожидать подхода главных сил. А там война для эскадры прекратится, пока из Владивостока боекомплект не доставят…

Щенснович присмотрелся, и на губах застыла улыбка, голос прозвенел туго натянутой, до звона, струной:

— Десяток дестройеров и больших миноносцев пошли в атаку на нас. Желают потопить — в смелости им не откажешь. Жаль, противоминную артиллерию не успели заменить, отбиваться будет трудно. Ничего страшного — должны отразить атаку — шестидюймовых пушек достаточно, да и снаряды к ним пока есть. А там бог не выдаст, свинья не съест!

На двух броненосцах, которых и «старыми» назвать нельзя (в строй вступили летом 1900 года), противоминная артиллерия была прежней, и откровенно убогой — всего дюжина 47 мм пушек. А вот 37 мм гочкисы, которыми были утыканы все свободные места, убрали еще до боя в Желтом море, отправив на сухопутный фронт. На «Полтаве» их успели заменить на дюжину снятых с «Дианы» 75 мм орудий Кане, оставив на прежних местах, а вот на «Севастополе» банально не успели. Во время июньского ремонта Эссен просил установить эти пушки, считая, что они бесполезны на укреплениях в виду отсутствия фугасного снаряда, а после боя в Желтом море просто не хватило времени. Но так и в носовой башне сломана «люлька» 305 мм орудия, исправить ее не смогли и затребовали прислать с «Сисоя Великого», для которого изготовить ее можно на месте, в столице много заводов. Но пока рассматривали требование, Порт-Артур уже оказался в осаде…

— Отходим за остров, там Того маневрировать не может, глубин не знает, как и наши отцы-командиры!

Щенснович выругался от души — вот уже два года он требовал и доказывал необходимость знания командирами и штурманами местных прибрежных вод, упирая на то, что можно и там, где указано мелководье, вести бой. И чем судьба не шутит — увлечь противника как раз туда, где тот в точности не знает настоящих глубин, руководствуясь лоцией. И сейчас он точно знал, где можно обогнуть остров, и даже отойти на подветренную сторону, при этом оставаясь на фарватере, чтобы японцы не могли прорваться. И уходить было необходимо — броненосцы Того поддержали в атаке свои миноносцы, навались втроем, и каким-то чутьем Эдуард Николаевич ощутил, что дело может закончится скверно. Потеря двух броненосцев недопустима, лучше утратить один, который не способен сражаться в составе эскадры. Именно его он сам выбрал в качестве флагманского корабля, руководствуясь этими холодным