Малой - Степан Александрович Мазур

— Это ещё что за аномалия? — спросил первый, стараясь не попадать в свет от его лба, потому стоял за его спиной и просил смотреть прямо.

— Это определённо не должно находиться здесь! — вторил ему другой высокий и темный в чёрном плаще.

— Ты не мог бы прекратить? — спросил уже третий.

— Как же я прекращу? — не понял демонёнок. — Ведь это не я начал. Не мне и заканчивать.

— А вот тут ты ошибаешься. Закончить можно всё и сразу, — заявил первый и сунул демонёнка в мешок, первым делом накрыв светящийся лоб.

Весь остальной разговор демонёнок слышал уже из мешка.

— Выдворим его из ада и дело с концом! — заявил второй голос из проверяющих, после чего они отдалились и уже нельзя было определить кто что говорит.

— А куда? — услышал он почти шёпот.

— Ну не в рай же! В раю одного светящегося лба мало. А за рога и копыта ещё и спросят.

— Но у него нет ни рогов, ни копыт.

— Я и говорю, аномалия! Урод какой-то!

— С копытами действительно странно, но если сунуть его кому следует, рога ещё могут появиться. На Земле даже демоны потенциальны. Чего уж говорить об этом… с точкой во лбу.

— Полагаешь, люди примут его с распростёртыми объятьями?

— Нет. Среди людей он долго не протянет. Его растущему организму нужны серные ванны для преображения. А люди не слишком охотно живут рядом с серными источниками.

— А что, если отдать его не людям?

— Это может сработать.

— Просто выбросим его наружу, поселив с какими-нибудь подобными уродами без рогов и копыт?

— Определённо, нет. Он помечен этим местом и пока кровь, обогретая самой рекой Сефирота не заговорит в нём, ему нужен маяк, по которому мы будем следить за ним. Ад ответственен за всех, кто вылупился на его каменистых берегах.

— И кто же может быть его демоническим маяком?

— Признаться, над этой задачей я раздумываю со вчерашнего дня, едва увидел, как у Цербера родился какой-то уродский щенок с одной головой.

— Фу, всего одной?

— Урод, говорю же! Но… — тут голос стал почти криком. — Все уроды должны держаться вместе. Вот пусть и держаться друг за друга.

— А что, если он расскажет о нас людям?

— Это без испарений-то и на воздухе, насыщенном кислороде? Да он забудет всё, едва продышится и вскоре об этом месте и не вспомнит. Его тело перестроится и вскоре он забудет, как родился.

— А ты голова, Вельзевул.

— Ну не зря же отец постоянно берёт моё прозвище и присваивает все мои заслуги себе! — воскликнул самодовольный голос.

— Кстати, об этом. А вам не кажется, что отец слишком много присваивает себе в последнее время, братья. — Быть может нам величать его «первый среди равных», а не «первый во всём»?

— Это разумная мысль, — сказал третий и тут же добавил. — Этому демонёнку тоже нужно прозвище. Раз он уже не в легионе, вместо цифры ему нужно имя. Пусть будет… Даймоном!

Глава 12

Тем временем дома-2

Артур Гедеонович Вернадский развесил уже всю выпотрошенную рыбу на верёвке на веранде у дома. Для последующего завяливания на ветру — самое то. Даже мухи не беспокоят. Без всякой марли обойтись можно. Как будто кто-то с ними заранее договорился.

А за процессом вспомнил уже весь разговор с Сатаной…

— Если только что? — задал он ему на берегу уточняющий вопрос.

— Если только мне не помещают мои дети, — с дьявольской улыбкой ответил Сатана, достав для него последнюю рыбу, которую сам принёс и опустил в ёмкость.

А едва он вернулся на берег, как их разговор продолжился уже у огромного как таз ведра. И настроение рогатого собеседника было на высоте после удачной рыбалки. Всё ведь просто. Тогда как его оппоненты твердят: «Если дать человеку рыбу, то он будет сыт сегодня, а научи человека ловить рыбу, то он будет сыт вечно», то сам он предпочитал, как раз иметь удочку. Чтобы подсекать сколько угодно, попутно занимаясь спортом и тем самым поддерживая себя в тонусе. Да и вообще полезное хобби. Ловишь и раздаёшь рыбу — ты. А обязаны уже тебе. И рыбы той меньше не станет. И демоны сыты.

— Если они не помешают, то это будет самое масштабное жертвоприношение в истории Вселенной, — объяснил он. — Такого массового обряда не проводил никто и никогда в истории людей! Уверен, подобного количества Праны не исторгалось с момента Большого взрыва!

Сатану радовала возможность совершения жертвоприношения во всепланетном масштабе. Тогда как Армагедонныч теперь больше переживал над тем, как доставить домой рыбу. И кто её будет чистить?

Но если решение оставят ему, то хоть волоком, но дотащит. Всё-таки много — не мало. А часть можно и соседу-коту отдать. Он же и почистит. Не стандартный кот, всё-таки, а оборотень, способный в кота перекидываться.

Поглядев на полный таз, Вернандский всё же уточнил:

— А почему бунтуют твои дети?

— А почему вообще бунтуют дети? — тут же переспросил Сатана, как и положено ему, женщинам и одному интересному народу, с которым постоянно приходится спорить.

Но Артура Гедеоновича больше интересовал улов, чем народы.

— И всё же? — уточнил он немедленно.

Сатана почесал рог, вернул телу одежду по щелчку когтистых пальцев, накинул котелок на голову следом, снова прикрывая уменьшенные ради этого дела, (но не пропадающие окончательно) рога. И наконец, ответил:

— Задача была простой, как сапог. Я создал ад, реформировав Аид и то, что осталось от Хеля после падения ангелов. Раздал своим детям девять кругов и велел готовить легионы. Но они спихнули свою работу на заместителей, а сами собираются на последнем кругу и замышляют заговоры против меня. Меня! Своего отца и создателя! Чем они вообще могут быть недовольны в званиях маршалов моей армии?

— Удивительно, — ответил Вернандский, складывая удочку, которая в отличие от модернизированной демонической, приносила ему лишь пескарей, который действительно не жалко отдать соседу. — И что… случится потом?

— Сила Даймонов воскреснет во всём своём великолепии! — снова оскалился уже выглядевший как джентльмен человек. Где от всего демонического в его обличье оставались лишь преисполненные огня глаза. — Легионы поднимутся из ада!