Корабль поколений - Александр Шуравин

к телепатии. Сам факт наличия или отсутствия передачи мыслей на расстояния ничего не доказывает и … не опровергает. А эксперименты в любом случае должны проводиться в соответствии с протоколом.

Леберман продолжал вводить данные. Наконец, он нажал на кнопку «подтвердить» и сказал:

— Ну, все. Через семнадцать часов узнаем результат. Столько до нас будет идти сообщение с Земли о том, удался ли наш эксперимент.

Глава 44

2612 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца примерно 146 а. е.,

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 8 месяцев.

В кают-компании собрались Константин Иванович, Эрика, профессор Леберман и Лю Минсюань — главный инженер.

— И так, с момента увеличения ускорения до двадцати сантиметров на секунду в квадрате, прошел один месяц. Слушаю ваши доклады о состоянии дел на борту и предложения.

— Я обеспокоена увеличением риска психической нестабильности, — сообщила Эрика. — По результатам анализа психического состояния экипажа, этот риск вырос в два раза.

— Ты связываешь это с увеличением ускорения?

— Я точно не уверена, но подозреваю, что увеличение микрокачки явно не пошло на пользу… нашим мозгам. Это стресс, это неисследованные еще нервные процессы. Особенно показателен инцидент с Красновым Маратом.

— Да, неприятный инцидент, — задумчиво проговорил командир, барабаня пальцами по подлокотнику кресла, — он скрыл важный факт из своей биографии, верно?

— Не совсем. Он просто… не считал его важным.

— Приступ клаустрофобии, не считал важным? Ты сама-то в это веришь?

— Я должна заметить, что Марат — не психолог. Он специалист по химии минералов.

— Но он же понимал, что будет годами находиться в замкнутом пространстве звездолета?

— Как может быть связан детский эпизод в пещере и звездолет? Я бы на его месте, возможно, тоже не придала этому значения. Более того, до сего момента у него не было клаустрофобии. И медицинские тесты ничего не выявили. И испытание в бункере он успешно прошел.

— То есть, болезнь у него началась внезапно?

— Да.

— Это как-то связано с увеличением ускорения?

— Не уверена, но, теоретически, повышение уровня микрокачки могло… спровоцировать патологические процессы в его нервной системе. Хотя… возможно, свою лепту внести и другие факторы.

— Какие именно?

— Долгое пребывание в замкнутом пространстве. Осознание, что он на Землю уже не вернется, и, возможно, до цели тоже не долетит при жизни. Это… очень давит на психику. Возможно, его нервная система чуть менее устойчива, чем у остальных…

И тут ее прервал Леберман:

— Эрика, ты хочешь сказать, что скоро мы все… слетим с катушек?

— Нет, я этого не говорила, — замотала головой психолог.

— Ты сказала, что «его нервная система чуть менее устойчива», — процитировал ее Константин.

— Да. Поэтому он «сломался» первый.

— Значит, будут и вторые?

— Маловероятно. Пока все члены экипажа в порядке.

— Ладно. Что там с экспериментами, Лев?

— Эксперимент удался. С квантовым компьютером все в порядке. Следующий сеанс квантовой телепортации будет проведен, когда отлетим от Солнечной системы на расстояние одну сотую светового года.

— Так, а с реактором все в порядке, товарищ Лю Минсюань?

— Незначительно увеличился уровень энтропийной нестабильности.

— Это опасно?

— Нет, всё в пределах нормы.

— Отлично. Ускорение пока оставляем прежним. Если нет возражений, — он посмотрел на Эрику, — то совещание объявляю закрытым.

— Я не возражаю. Но если будет увеличиваться риск психической нестабильности экипажа и дальше, тогда… поставлю вопрос о снижении ускорения.

— Тогда всё, все свободны.

Глава 45

2612 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца примерно 192 а. е.,

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 9 месяцев.

Константин откинулся в кресле, глубоко вздохнув. Он подумал об Эрике, психологе и начальнице медицинской службы. Она всегда была его головной болью, но и его совестью. Она видела то, что он старался игнорировать, — медленное, но неуклонное воздействие микрокачки на психику членов экипажа.

Командир провел ладонью по гладко выбритой голове. Девять месяцев… Девять месяцев в этом железном гробу, летящем сквозь пустоту. Они даже еще не пересекли облако Оорта. Впереди — десятилетия. Десятилетия, чтобы достичь Проксиомы Центавра.

Константин поднялся, чувствуя ноющую боль в спине. Искусственная гравитация — лишь жалкое подобие настоящего, родного мира. Центробежная сила, плюс сила Кориолиса, плюс микрокачка. Все это не лучшим образом сказывается на здоровье. Особенно на психическом.

Он подошел к панорамному экрану. За ним, в непроглядной тьме, слабо мерцали далекие звезды, и Солнце уже стало одной из них, хотя все еще выделялось своим ярким блеском.

Командир включил связь с инженером Лю Минсюанем. Его худое лицо, освещенное мерцанием экранов, появилось на голографическом дисплее.

— Лю, как там энтропия?

— Все так же, капитан. Незначительное увеличение. Держу под контролем. Но, капитан… — Лю замялся.

— Что такое? Говори прямо.

— Есть один нюанс… с квантовым компьютером Лебермана. После первого сеанса телепортации… он немного странный. Как будто… не совсем здесь.

— Странный? Что ты имеешь в виду?

— Трудно объяснить. Данные передает, все тесты проходит. Но… есть какие-то артефакты в квантовых флуктуациях. Нестабильности. Небольшие, но есть.

— А что об этом говорит сам Леберман?

— Говорит, что все в пределах нормы. Но меня все-таки это беспокоит.

— Почему? Что страшного может случиться, кроме того, что мы не сможем провести остальные эксперименты по квантовой телепортации?

— А этого разве недостаточно? Это будет… печально для науки.

— Печально для науки… — задумчиво проговорил Константин, а на некоторое время замолчал, барабаня пальцами по подлокотнику кресла.

— Командир, это все, у тебя больше нет вопросов?

— Вот что, Лю. Философские рассуждения оставь для Эрики. А мне конкретно скажи, что именно тебя беспокоит. И чем еще чреват выход из строя квантового компьютера, кроме срыва научных экспериментов?

Лю нахмурился, словно собираясь с мыслями.

— Капитан, квантовые флуктуации в ядре кубитного процессора… они как будто не случайные. Слишком… структурированные. Словно кто-то… или что-то… влияет на них. Понимаю, это звучит как берд… но у меня сложилось такое впечатление.

Капитан нахмурился в ответ. Вот это уже серьезно. Он не был физиком, но знал, что квантовая случайность — краеугольный камень работы квантовых компьютеров. Если она нарушена — это очень странно.

— Ты уверен?

— Я проверил все датчики несколько раз. Результат один и тот же. Кроме того… — Лю понизил голос, словно боялся, что кто-то подслушивает, — …я видел странные закономерности в логах. Повторяющиеся последовательности, которых там быть не должно.

— Какие последовательности?

— Как будто бы… зашифрованные символы. Нечто вроде… — Лю замолчал, словно подбирая слова, — …я не знаю, капитан. Похоже на какую-то очень сложную математическую формулу… или… на инопланетный язык.

Инопланетный язык? Капитан потер переносицу. Все это становилось слишком