Жаркое лето 43-го - Владимир Геннадьевич Поселягин

Я не высовывался из люка по пояс, а в бинокль смотрел то с правой стороны от люка, то с левой, тот у меня как защита. Дважды я открывал огонь, один раз группу снайперов накрыл, фугас не пожалел, во второй раз какие-то отчаянные немцы по полю бежали. Там не я один стрелял. Ничего, око за око, наши в сорок первом также отступали.

Время к шести близилось, скоро на ужин встанем, если сигнал будет, а то мы прём и прём, уже на сорок километров от Буга отмахали, было бы больше если бы немцы мосты не рвали, дважды через брод проезжали, снеся там артиллерийские засады. Один боекомплект выпустил, полнили. Причём, я из грузовика три снаряда тиснул незаметно. А то у меня бронебойных нет, в танке только фугасы. Мы вернулись на трассу Брест-Варшава, впереди очередной небольшой городок, как я рявкнул старшине:

– Стой! Назад!

С хрустом воткнув передачу, тот начал сдавать назад, десант посыпался с танка, а мы, отъехали на сто метров, колонна посади нас тоже встала. Командир идущего за нами танкового батальона уточнил, что я обнаружил. Сообщил ему, что на дороге замечены следы земляных работ, возможно фугас. В общем, я отправил пару бойцов глянуть. При этом «тридцатьчетвёрки», броневик и автомашина дозора спокойно катили дальше, давно проехав фугас, а я уверен, что это он. Ну их у окраины городка и обстреляли, там была выстроена оборона, так что броневик вспыхнул, автомашина с разбитой мордой остановилась, перекосившись, а танки сползли с дороги в глубокий кювет, словив несколько рикошетов, там была мёртвая зона. Мои бойцы подтвердили, что там копали. Велел отвести людей за танк, пусть залягут, а Зайцеву навестись на место закладки, бойцы там ветку воткнули, и уничтожить фугасом. Грохнуло здоров. Это сколько там взрывчатки заложили, что половины полотна как не бывало? Осталась огромная воронка. А мы двинули в перёд и подойдя к городку на километр, встали, начали одну за другой выбивать огневые точки. Пусть те уже не стреляли, я запомнил где те располагались, наводя Зайцева, да и карта тактическая всё показывала. Вскоре оборона дотачано ослабла, и вперёд рванули два передовых батальона полка Ивашина, а за ними пехота, начались бои в городе. Вот только мой танк в них не участвовал. Мне разнесли левый ленивец с двумя звеньями гусеницы. Я быстро уничтожил ожившую огневую точку, это была гаубица, поставленная на прямую наводку, но было поздно. Тут серьёзный ремонт требовался, сам не отремонтирую, так что танки объезжали меня по обеим сторонам, мы в центре дороги стояли. Кстати, дозор овраг так и не покинул, тоже имели разбитую ходовую. А немцы знали, что там мёртвая зона, и понаставили противопехотных мин, гусеницы порвали, хорошо ничего серьёзного не было. Ждут сапёров, опасаясь покинуть машины и подорваться. А меня чуть позже отбуксировал на обочину тяжёлый трактор, из дивизиона тяжёлых гаубиц. Будем ждать рембат. Там уже извещены, включая какие повреждения нанесены, обещали подъехать ночью. А мы до вечера, добив выданный сухпаёк, занимались ходовой. Убрали разбитые звенья, сам ленивец выстрелом выбило, но погнут шкворень, на котором он крепился. Тут уже рембатовцы будут работать. Скорее всего заменят, если у них есть. Мне же пришло сообщение, что квест я выполнил. Я выбрал управление аптечкой в атематическом режиме. Тут как раз ручное вряд ли поможет. А в автоматическом, если даже меня убьют, та поднимет. Все баллы, что скопились на личном счету за последние квесты, я потратил на изучение советской ветки тяжёлых танков. Изучил «ИС–2» и полностью модернизировал. На этом баллы закончились.

Рембатовцы действительно подошли к полуночи, часть помогали «тридцатьчетвёркам» дозора, благо машины и экипажи целые, такое редкость, сапёры там уже поработили, поставив флажки, поэтому танки вытянули наверх на тросах, потом гусеницы и принялись за ремонт. Вот со мной пришлось повозится, два дня ждали целый шкворень и ленивец. А чтобы на дороге не маячить, оттащи на окраину городка. Наконец доставили, установили, и натянули гусеницы. За это время рембатовцы провели полное обслуживание и кое-где ремонт танка. Даже покрасили заново. А всё равно делать нечего было. При танке моём двух ремонтников с «полуторкой» оставили, остальные дальше за дивизией ушли, а когда отремонтировали, вшестером работали, я с экипажем активно помогал, время было два часа дня, мы сразу и тронулись в путь, нагоняя дивизию. Шли одни, мастера на «полуторке» присоединились к тыловой колонне нашей дивизии. Да и смысл им тащится с нашей сокрытью? Быстро умчались. А так баки полные, боекомплект тоже, бойцы сытые, нас кормили с кухни тыловой части, что в городке расположилась, чего не радоваться? Сухпай на три дня выдали, всем доволен. Город проехали насквозь, и вот так на тридцати километрах в час, это крейсерская скорость дал танка, двигались за наступающим фронтом. Тот за двое суток километров на шестьдесят от нас удрал. Проехали мы где-то километров двенадцать, когда я скомандовал мехводу:

– Старшина, сверни к обочине. Отдохнём.

Тот удивился конечно, не так и много проехали, чтобы устать, но свернул, пропуская нагонявшую нас с кормы автоколонну. По обочинам шла пехота колоннами, сами мы следовали за артиллерийской частью где матчасть буксировали лошади.

– Экипаж, можете размять ноги и сходить до ветру.

Сам я, отключив штекер провода шлемофона, ловко скользнул с брони танка и направился в сторону леска, у которого виднелось несколько советских разбитых танков. Три «Т–70», две «тридцатьчетвёрки», и самоходка. «СУ–76». Быстро осмотрев технику, понял, что тут механиков ещё не было, не сняты ценные детали и вооружение, а вот тела экипажей, где они погибли, достали. Я забрался в «тридцатьчетвёрки» и прибрал боеприпасы, сто шестнадцать снарядов и около сотни дисков к пулемётам. Брал и полные, и пустые. К «семидесяткам» не подходил, они горели. Подойдя к братской могиле, снял шлемофон, недолго постояв, жаль ребят, и надев шлемофон, отдав честь, побежал к танку. Парни меня встретили смурными взглядами, думали я мародёр, объяснил, хотел узнать похоронили ли экипажи или нет? Успокоились. И вскоре наш тяж двинул дальше. Скорость не больше двадцати, впереди колонна, а перед ней ещё что-то. В общем, скорость не высокая. Мы втроём на башне сидели, внутри душегубка, старшине особенно тяжело, я его пару раз подменял по часу. Один раз я приметил на карте группу немцев, хотя с дороги их не видно, но не обстрелял, у меня не миномёт. Сообщил пехотному командиру, что вёл батальон по обочине, и тот кивнул, отправив к немцам роту бойцов. Немцев с полсотни было. Пару раз под налёты попадали, три раза видели воздушный бой. Немцы ещё зимой потеряли господство в воздухе, дважды пытались его вернуть, но не получилось, так что я часто видел над дорогой патрулирующие советские истребители.

Когда начало темнеть, дивизию мы так не нагнали, та тоже не стояла на месте. Трижды я ещё останавливал танк и осматривал разбитые танки и самоходки. Не все, у некоторых дожидались выжившие члены экипажей, ожидая ремонтников. Или ремонт уже шёл. Теперь для «тридцатьчетвёрок» у меня снарядов за четыре сотни, а вот к «ИС» и самоходке почти нет. Не было тут такого калибра в наступлении, кроме обычных гаубиц. А вот посещать разбитые танки я перестал под вечер, а то косятся как-то не хорошо. Больше не буду так делать при свидетелях. На ночь мы встали на луг у местного села, на город тот не тянул по размерам. Внутри не разместится, всё занято до нас, кто быстрее тот и успел, но мы и на поле встали неплохо, натянули масксеть, поужинали, разогрели на костре, вокруг хватало разной техники, сделали лежанку, но часового я выставил, по три часа дежурство, мехвод не входит в их число. К слову, наручные часты только у двоих были, у меня и у Зайцева. Ему отец подарил, когда того призвали. Я первым на часах стоял, а там и остальные. Вообще меток рубинового цвета хватало, но в основном в городе. Бегать к каждой я посчитал лишним, так что поглядывал чтобы рядом с нами врага не было, но и только. А бойцов вовремя ужина застращал,