Вождь - Алекс Хай

Лицо у «лаборанта» было бледным, словно выскобленным ножом: пустая маска, на которой застыла тень боли. Казалось, его сознание спряталось где-то глубоко, чтобы не возвращаться.

Салине за спиной уже не существовало для меня — слышалось лишь ритмичное постукивание пальцев по клавишам и сухой писк артефактов, когда она возилась с кристаллами.

— Ну что, приятель, — сказал я, усаживаясь напротив. — Если ты не хочешь разговаривать вслух, мы найдём другой язык. Так даже проще.

Я вытянул руку и осторожно коснулся его виска. Пальцы будто провалились в ледяную воду. Концентрация, дыхание ровное, даже Тень внутри меня вытянулась, как кошка, с интересом наблюдая за моими действиями. Генерал когда-то был в этом чудо как хорош…

Темнота. Сначала всегда темнота. Затем — искры.

На меня хлынули обрывки образов, словно я листал чужой дневник. Белые плащи мелькали среди теней: лица в масках без прорезей для глаз, руки в перчатках, запах холодного железа и концентрированного Ноктиума. В центре всего — символ Ордена Белой Ткани на одном из зданий.

— Итак, ты у нас оттуда, — пробормотал я. — Хорошо…

Пленник принадлежал им с детства — воспитывался в их школе, затем обучался в академии, был перспективным студентом. Это всё хорошо, но я не собирался залядывать настолько глубоко. Пришлось вынырнуть и заглянуть снова — теперь уже выбирая глубину точнее.

И вдруг перед глазами вспыхнуло другое лицо — женщина с тонкими чертами, волосы собраны в тугой узел, глаза холодные, как лёд в рассветном колодце.

Магистр Виррен. То, что я искал.

Я узнал её сразу, и мне передался трепет «лаборанта», когда она заговаривала с ним. Что ж, он явно восхищался Виррен и читал её научные труды. Я копнул дальше, ища хоть что-то, связанное с лабораторией, где держали Ильгу.

И нашёл.

Память «лаборанта» услужливо подкинула мне эпизод, где Виррен отдавала приказы. Связь шла через артефактный кристалл связи, её голос звучал сухо и немного искажённо.

— Главная задача — мягкое обследование объекта, господа, — вещала женщина. — Диагностика и подтверждение нашей гипотезы первостепенно, однако вы ни в коем случае не должны навредить объекту. Это исключено. Жду вашего доклада по результатам исследования…

Я увидел Ильгу.

Она лежала на артефактном столе в лаборатории, вокруг — те же люди в белых плащах. Лаборант, в голове которого я сейчас копался, что-то проверял, светил на неё артефактным кристаллом, снимал показатели с браслета диагностики. Остальные делали пометки, словно наблюдали за редким зверем в клетке.

Я стиснул зубы, не давая себе сорваться. Это — память, не реальность. Но от этого не становилось легче.

Я углубился. Лаборант в воспоминании едва сдерживал волнение, когда писал отчёт. Виррен требовала именно подтверждения беременности. Причём у них был способ подтвердить моё отцовство. Всё остальное было вторично.

Всё сводилось к ребёнку. Они хотели подтвердить, что дитя — носитель трёх склонностей.

Я вынырнул из головы пленника. Воздух вернулся в лёгкие с хрипом. Голова гудела, как колокол. Из носа снова пошла кровь, но на этот рах тонкой струйкой. Привыкаю…

— Наши друзья из Башни Белой Ткани, — сказал я вслух. — Ии нужна была не Ильга, а тот, кого она вынашивает. Или та.

Рука Салине задержалась над клавишей. Я видел, как по её лицу пробежала дрожь.

— Я больше не позволю этому случиться, — едва слышно прошептала магистр. — Больше не позволю.

— Полностью поддерживаю.

Я посмотрел на пленника. Он всё так же лежал без сознания, но его веки подёргивались, как у человека, который видел красочный сон.

— Знаешь, дружок, — тихо сказал я, — я бы предпочёл, чтобы вы охотились за мной. Но вы сделали всё гораздо, гораздо хуже.

Неожиданно пленник дёрнулся так сильно, словно его ударили током. Я даже не успел удивиться — артефактные стяжки лопнули с противным металлическим визгом и отлетели на несколько шагов. Это было невозможно. Без подготовки, без ключа, без магического вмешательства они держали кого угодно, даже тварь. Но…

Он вскочил и налетел на меня, как зверь. Его пальцы впились в моё плечо, хватка — стальная, аж кости затрещали.

Из его руки вытянулся шип, длинный, как кинжал, покрытый темными прожилками, будто кусок застывшего Ноктиума, обёрнутый в плоть. Хрипя и безумно вращая глазами, пленник пытался направить его прямо мне в грудь.

Я рванулся в сторону, ударил его локтем в челюсть, но тот почти не шелохнулся. Шип скользнул по мне, оставив на одежде прореху.

— Ты мне куртку порвал, — прохрипел я. — Знал бы ты, сколько она стоила…

Но лаборант словно вообще меня не слышал. Не уверен, что он вообще хоть что-то соображал. Глаза побелели, кожа стала совсем бледной, и вырастающие из его тела шипы прорывали ткань его одеяния.

Я выпустил Тень.

Генерал Вырвался мгновенно — как всегда, когда запах смерти уже скребёт в горло. Возник, словно шагнул из другого измерения, схватил пленника за руку с шипом и дёрнул вниз. Тот заревел — звериным, нечеловеческим голосом. Мы оба повалились на каменный пол.

Я заломил ему другую руку за спину, обламывая шипы и упираясь коленом ему в позвоночник. Мышцы подо мной ходили, как канаты, он выгибался, рвался, пытался подняться — совсем не похоже на того задохлика, которого я вытащил из повозки. Удивительные метаморфозы. Никогда такого не видел.

— Лежать! — рявкнул я и вдавил его лицом в камень. — Хватит фокусов!

Но тут произошло нечто странное. Его тело резко стало нагреваться — так стремительно, словно я держал не человека, а раскалённый котёл. Кожа белотканника пошла тёмными пятнами, как ожогами, жилы на шее вздулись, вены почернели.

— Что за… — начал я, но не успел.

— Подними его! Быстро!

Салине была рядом уже в следующий миг. Она двигалась так быстро, что я едва уследил. Я поднял пленника, а в следующий миг Салине одним точным движением вонзила клинок прямо ему в сердце. Удар был холодный, как хирургический разрез — без тени сомнения.

Я отпрянул.

— Эй! — выдохнул я. — Я, конечно, за решительные меры, но не настолько!

Салине даже не ответила. В её руках мелькнул артефакт — она ткнула им в землю у тела. В тот же миг над пленником сомкнулся купол, прозрачный, но ощутимо тяжёлый.

— Назад, Ром! К стене!

И тут я понял, зачем.

Тело «лаборанта» начало вспучиваться. Он словно раздувался изнутри, кости