Фантастика 2024-179 - Руслан Ряфатевич Агишев

словах удивлённо вскинула глаза. Чувствовалось, что для неё это тоже было открытием. А Мирский тем временем продолжал разговор. — Однако дело не столько в этом. Романтическая чушь обязательно выветрится, оставив после себя дочернюю почтительность. Дело в объекте её влюбленности. Это тот самый босяк, что…

Тут глаза у женщины сверкнули сильным удивлением. Неужели её дочь влюбилась в того, с кем и общаться-то зазорно, не то что поддерживать какие-то отношения. Такого просто быть не могло! Она даже головой мотнула в такт этой мысли.

—… Выручил ее на прошлой неделе. Ты разве не заметила, в каком она сейчас смятении чувств? — в голосе у мужчины появились обвиняющие нотки. Мол, какая же ты мать, если не следишь за собственной дочерью? Она сегодня меня едва ли не допрашивала об этом юнце, пытаясь вызнать все, что можно. Я, признаться, себя на настоящем дознании почувствовал. И если она сейчас испытывает такие чувства, то что будет через месяц? А вдруг она или, не дай господь, он ищет с ней встречи?

Охнувшая женщина тут же вскочила.

— Этого нельзя допустить! Я немедленно с ней поговорю, — Елизавета решительно махнула рукой, словно подчеркивая свой непреклонный настрой. — А ты… ты… разыщи этого малолетнего босяка, — голос ее дрогнул, но сразу же вернул твердость. — Ты же можешь что-то сделать, чтобы он и на версту не подходил к нашей дочери. Я не знаю как…

Мирский в ответ удивленно вскинул брови.

— Уж не высечь ли мне предлагаешь спасителя нашей дочери? — ухмыльнулся он. — Хороши же мы будем, если так его отблагодарим. Помнится, еще недавно ты хотела его едва не золото осыпать, — мужчина уже откровенно посмеивался. — Не думаю, что это верное решение. Знаешь, Елизавета, о чем я подумал…

Мужчина встал с кресла и в задумчивости пошел вдоль стены, у которой с пола и до самого потолка тянулись полки с книгами.

— Мы просто напросто забыли, что наша Катенька взрослеет. И это никак не остановить, если мы не хотим сделать ее собственным врагом. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю? — та с каменным лицом кивнула в ответ. Естественно, она помнила тот трагический случай, прогремевший по всей столице больше года назад, с дочерью князя Сарукова. Она, когда ей запретили видится с избранником, взяла и наложила на себя руки. — Ей прост не хватает общения с молодыми людьми. Как ты понимаешь, в ее теперешнем местопребывания, в институте благородных девиц, таковых просто физически нет в наличии. Вот ее романтическая чувственность и выбрала для себя столь странный объект.

Пройдя от стены до окна и обратно, Мирский остановился у кресла супруги.

— Я уже предпринял некоторые шаги для решения данной деликатной проблемы. Думаю, нашу девочку нужно перевести в Санкт-Петербургскую императорскую гимназию для обучения. Уверен, там, среди множества молодых людей из достойных благородный семейств она мигом забудет этого человека. Что ты об этом думаешь, Елизавета?

* * *

Уже вечерело. Сухаревский парк к этому времени начинал пустеть. Дородные матроны с кучей шумной ребятни уже направились к выходу. За ними потянулись и стайки гимназистов. Оставались лишь немногие парочки, жавшиеся друг к другу на, утопавших в зелени, лавочках.

Продолжала прогуливаться и мадам Камова, которая находила в таких прогулках по опустевшим дорожкам особую прелесть. В воздухе щебетали птицы, шумела листва, и никто не мешал ей наслаждаться этими звуками природы.

— Это еще что за бегун? — недовольно пробормотала женщина, услышав чье-то шумное дыхание за спиной и звук быстрых шагов. Ветви деревьев и кустов били по бегущему человеку. — Хм…

В голове почему-то мелькнула мысль о нехорошем. Место в этой части Сухаревского парка было глухое, малолюдное, самое место для нападения на одинокую женщину. Все могло случиться. Мало ли сейчас отребья на улице?

Никакого страха не было. В свое время случалось в такие передряги попадать, что сегодняшний случай мог показаться веселой прогулкой.

Не оборачиваясь, она чуть согнула правую руку, словно хотела что-то поправить на своем платье. Тем временем из рукава выглянул кончик остро наточенного клинка.

Но, когда напряжение достигло пика, и шило уже было готово вырваться наружу, мадам Камова вдруг расслабилась. Спрятала клинок и, вновь превратившись в добропорядочную матрону, рассмеялась.

— Ха-ха, Витяй, тебя за версту слышно! Дышишь, как загнанная кобыла, — женщина повернулась и, действительно, увидела приближавшегося племянника. — Чего те…

И тут она заметила странное выражение лица у парня. Верный признак, что племянник чем-то встревожен. А вот это уже было серьезно. Ведь, легкомыслие Витяя ей было прекрасно известно. Что же могло случиться? Неужели что-то с Рафаэлем?

— Витяй, только не говори мне, что с нашим мальчиком опять случилось что-то плохое, — с угрозой проговорила она, и льда в ее голосе было столько, что можно было весь этот парк заморозить. — Ты слышишь меня? Я больше не буду предупреждать.

Тот, пытаясь отдышаться от бега, резко мотнул головой. И, словно понимая, что этого мало, примирительно развел руками. Мол, не нужно беспокоить, все в порядке.

— Садись, — махнула женщина рукой, и парень плюхнулся на скамью. — А теперь рассказывай.

— Я за советом пришел, тетушка, — Витяй выглядел смущенным, чего почти не случалось. — Хочу в скваде новые порядке ввести — то, чего раньше не было…

Камова при этих словах резко вскинула голову, окинув племянника продолжительным взглядом. Тот немало удивил ее такими словами. Откуда у него это? Витяй, сколько она его знала, был прямым, как доска. Никогда не признавал каких-то ухищрений, хитростей. Если что было ему не по нраву, так и говорил или сразу же в лицо бил. Здесь же о каких-то новых порядках заговорил.

—… Чтобы он стал больше орга… организован… черт! Организованным, вот! — наконец, выговорил парень нужно слово, бросив при этом на тетушку победный взгляд. — Весь сквад разобью на особые отряды, которые будут только своим собственным делом заниматься и не знать о других. Будут специи… — Витяй снова запнулся. — Специлизи…

— Специализироваться, ты хотел сказать, — помогла ему тетушка, и парень тут же расцвел в улыбке.

Женщина тем временем медленно опустилась на скамью. Что-то странную слабость в теле почувствовала, чему виной явно было происходящее прямо сейчас.

Откинувшись на спинку скамьи, она пристально смотрела на племянника, и совсем не «узнавала» его. Естественно, чуждость касалась совсем не внешнего облика, а его речи. Женщина просто не могла поверить, что все это рассказывал ей он, ее племянник, раздолбай, прости Господи. Такие речи больше приличествовали бы какому-то важному господину из судейских или армейских чинов, но никак не Витяю. Тот и некоторых слов-то, которые у него вылетали изо рта, знать не знал.

—… Для каждой группы, тетушка, буду отбирать только тех, кто подойдет, а не всех подряд. Если работы на рынке — подрезать сумки, кошельки и часики, то пацанву или пацанок возьму. Этих хорошенько обучить, и сами все сделают. Еще одежду им приличную соображу, чтобы не голодранцами на дело шли. Ведь боссоту все сторонятся, а прилично одетого мальчонку или девчонку никто и в мыслях не будет за карманника держать, — довольный такой придумкой, продолжал рассказывать Витян. Время от времени даже руками себе помогал, когда нужных слов не хватало. — Кто на такого плохо подумает? Стоит такой пацанчик в нарядном клифте и напомаженных штиблетах с п[О]ртфелем рядом с мадам, а сам у нее в сумке ручкой шарит. А продеваху и говорить нечего! Господа только слюни пускать начнут, а у них уже и лопатника, и часов нету.

Камова продолжала потрясенно молчать, пытаясь «собрать» мысли в кучу. Планы племянника о будущем переустройстве сквада все больше и больше тревожили ее. И дело была даже не в том, что ее Витя, похоже, передавал не свои, а чужие мысли. Гораздо большее беспокойство вызывали сами эти мысли. Ведь, она сразу же ухватила основную суть всех этих нововведений, коренным образом менявших обычную мальчишескую банду.

— Отдельно от всех буду готовить боевку, тетушка. У меня как раз немного валын скопилось. Рафии постарался. Вот их я и раздам своим людям, кто покрепче и посообразительнее. И есть у меня на примете один бывший гвардеец из инвалидов, которого поставлю на обучение моих парней. Чай и без одной руки справиться с учебой, — Витяй перешел к рассказу о боевой группе в скваде, которая должная была заниматься всеми «силовыми»