Отмороженный 14.0 - Евгений Александрович Гарцевич

С этими словами я немного отступил от монолита. Руки только не отпускал, держась за шершавый и теплый камень. То, что я чувствовал внутри, Ориджинал бы охарактеризовал, как: заряжен на семьдесят пять процентов. Уже вполне поднаторевший в общении с чистой энергией, я сфокусировался на том, чтобы прочувствовать монолит. Каждую грань, каждый символ и все, что было внутри.

Визуализировал плотный поток энергии, готовый влиться в меня по первому требованию. Но вместо того чтобы зачерпнуть, надавил.

Сначала вздыбились провода, идущие к шлемам. А затем практически синхронно раздались взрывы. Пластик со стеклом разлетелся во все стороны, обломок какой-то микросхемы чиркнул меня по маске. Крепко так саданул, чуть до кожи не добравшись.

Я потряс головой, возвращая концентрацию, и возобновил тягу, подхватив ее за секунду до обрыва контакта. Напрягся и стал давить так, будто пытаюсь сдвинуть стену. При этом руки даже напряжены не были.

Сквозь зажмуренные от натуги глаза видел только слепки энергии. Два жарких, кипящих солнца и два тонких серебряных, почти ледяных луча. Поток из монолита сам разделился. Как только взорвались шлемы, энергия стала искать новый приемник. И нашла.

Лед достал огонь и пошла какая-то реакция. Обе половинки монстра стали гудеть еще сильнее. И теперь делали это объемным стереозвуком, закручивая мои уши в трубочки. Но меня это только больше подстегивало. Я продолжал давить, глядя, как холодная энергия монолита, тает раскаленной черной дыре. Тает и растворяется в ней наполняя.

Раздался треск. Сначала лопнули стойки для шлемов, следом с потолка рухнула какая-то панель. Редкие лампы, кажется, просто испарились, потому что звона я так и не услышал. А вот дальше начал трещать уже сам монстр, будто он по швам рвется.

В монолите осталось уже меньше половины, части «восьмерки» превратились в шары. Исчезла зеркальность — сейчас они просто были черными, с вплетенными внутрь грязными разводами.

Я обратно зажмурил приоткрытый глаз, собрался с силами и толкнул так, чтобы за один раз выплеснуть весь остаток. Получилось как-то криво, неравномерно, но получилось!

Раздался оглушительный взрыв, руки на монолите обожгло, а дальше я уже ничего не помнил. Меня словно вывернуло наизнанку, собрало обратно, скрутило и выжало, потом наполнило обратно и шмякнуло о холодный пол.

На котором я и очнулся, не понимая, сколько времени прошло.

Монстр исчез, а монолит зарядился под самую макушку и светился, заменяя исчезнувшие лампочки. Правда, фонил через большую трещину, идущей прямо по грани.

Я внутренне и внешне осмотрел себя. Есть ли повреждения, отсутствуют ли конечности. Все было каким-то мутным и размытым до едва узнаваемых очертаний. Я медленно поднял руки, радуясь, что они на месте, и попытался протереть глаза. Уперся в защитные очки и стащил их с головы, порвав резинку.

Вернулось зрение. Оказалось, что запеклись очки, а резинки потрескались, будто вмиг постарели на несколько лет. Я скинул и маску, которая практически рассыпалась у меня в руках. Только фильтры остались целыми, но были забиты непонятной светящейся, будто заряженной пыльцой.

— Охренеть, — прохрипел я и кашлянул, опасаясь, что подобная хрень теперь и в легких. — Вот ведь на флюорографии прифигеют…

Усмехнулся, еще покашлял, но никаких неприятных ощущений, кроме жажды, не обнаружил. Теперь осмотрел комнату: пол, стены, потолок — все в пыльце. Чистое место только на мне и сзади, везде, где прикрыл монолит. Я легко поднялся, чувствуя легкость во всем теле. Мысленно-системных сообщений не поступало, но, почему-то я был уверен, что повысил навык обращения с энергией.

Проверил джампер с пистолетом и напомнил себе, что еще ничего не закончилось. Высунулся в коридор и засек несколько мелких энергетических сгустков, все еще беснующихся в камерах соседнего блока. Но рядом никого не было. Предположу, что «Восьмерка» их либо напугал, либо переварил.

Проход к лестнице был закрыт, но также с задержкой сработал пропуск санитара. Энергетическими всплесками снизу не веяло, а определять органику я еще не умел. Оказался сначала в холле, совмещенном с комнатой отдыха. Несколько диванов, уголок с кофе, печенькой и минералкой. Следом коридор без каких-либо указателей и двери по обе стороны без табличек. Просто с цифрами.

За первой дверью нашлась серверная. За следующей — чей-то офис с недопитой чашкой кофе на столе и перевернутым стулом. На драку не похоже, скорее свалили по-быстрому по тревоге. В третьей комнате тоже подобие офиса, и я уже собирался идти мимо, но обратил внимание на карту мерзлоты на стене. Голограмма лилась из совсем крохотного проектора.

Как бы обычная карта: от Вавилона до Чайнасектора и с практически разведанным Разломом. Но открытых секторов здесь было сильно больше, чем в официальном географическом каталоге. В основном все открытия были за Чайнасектором, но пара новых районов нашлась и на другом конце карты.

Еще интересней были маркеры, показанные на карте. Разгадывать ничего не пришлось, подписи к обозначениям присутствовали в правом нижнем углу. Я начал читать, то хмурясь, то радуясь: аномалии, скайкрафтовые рудники, порталы и разрывы пространства, места пробуждения…

Вот последние данные меня больше всего заинтересовали. Я ткнулся в проектор, чтобы отключить лишние слои, а то слишком все рябило. С наскока не разобрался и, вспомнив, что я здесь, вообще-то, по делам, выключил проектор и запихнул его в карман.

Вернулся в коридор и еще через несколько офисов, дошел до двойной двери, куда вполне можно было одновременно протолкнуть две медицинские каталки. С замиранием сердца приоткрыл дверь и вошел внутрь. В светлой небольшой комнате поместилось всего две кровати, даже не капсулы, как у нас на «Тридцать седьмой», а обычные медицинские. Одна пустая, даже без постельного белья. Но вторая по больничной классике: капельница, мониторы, что-то тихонько попискивает и мигает. И все это вокруг девушки в медицинской пижаме — вокруг Сюин.

— Хм, а про костюмчик-то я не подумал… — пробурчал я, стараясь сдержать радость или, по крайней мере, не радоваться раньше времени.

Подошел к Сюин, попеременно всматриваясь то ей в лицо, то на мониторы. Выглядит все вполне, как у здорового человека. И Сюин выглядит также, но при этом в полном отрубе. Единственное, что хоть как-то реагирует на этот мир — это глаза. Веки прикрыты, но глазные яблоки под ними шпарят, как не в себя, будто наблюдают за американскими горками.

Я вслушался в тихое, ровное дыхание Сюин. И аккуратно дотронулся до ее плеча. Температура тела нормальная, как и показывал монитор. Теплый, приятный, живой человек, вот только где он? Как можно застрять в синхронизации, в ней не