Пластиковый океан - Ху Хуэй

– В споре исход особо сути не меняет.

– Похоже, ты тоже в этом особо не преуспел.

Ватанабэ Ю горько улыбнулся.

– Отец был против приезда сюда?

Племянник замер, затем кивнул.

– Он всегда смотрел на нас свысока, – сказал дядя. – Раньше мы могли назвать твоего отца предателем, а теперь все деревенские ему завидуют.

– Тут такое дело… – Ватанабэ Ю хотел сказать пару слов в защиту отца, но не знал, как это сформулировать, открыл рот и снова закрыл.

– Команда о тебе хорошего мнения, они ждали, что ты отступишь в какой-то момент, но ты справился.

– Это все ерунда.

– Нет, это важно, – возразил дядя, поднимаясь. – Отдыхай, завтра наша очередь.

– Я в порядке.

– Вот и славно. – Дядя кивнул и вышел из каюты.

Когда дядя ушел, Ватанабэ Ю осторожно сохранил видео на флешку, спрятавшись под одеялом, и убрал телефон.

На палубе рыбаки праздновали итоги первого дня, и смех, пробиваясь сквозь слои палубы, достигал его каюты и превращался в гулкий шум.

Ватанабэ Ю перевернулся на спину и закрыл глаза. Перед его мысленным взором разворачивалась увиденная сцена: взрывы китобойных пушек, стремительно летящие гарпуны, кровь, ручьями льющаяся на палубу, и обнаженное бьющееся сердце. Эти образы в сочетании с громкими звуками временами пугали и раздражали Ватанабэ Ю. Засыпал он в оцепенении, но то и дело просыпался, чтобы спастись от хаоса сновидений.

На следующий день встал рано, голова еще немного кружилась, его знобило, пришлось надеть еще и свою летнюю одежду под термокостюм, который ему одолжил Фудзивара, но это не помогло.

Он плотнее закутался в одежду, которая была велика на два размера, и последовал за остальными в столовую на завтрак. Набив желудок, почувствовал себя лучше, но ему по-прежнему было холодно. Потрогал лоб – все ясно, у него жар.

– Что случилось? – участливо спросил Кэйта. – Ты выглядишь неважнецки.

– Ничего, – покачал головой Ватанабэ Ю. – Наверное, меня еще немного укачивает.

– Сегодня мы открываем сезон. Держись!

– Разумеется! – он выдавил из себя улыбку.

Они собрались на палубе и заняли места в соответствии с распределением обязанностей. Кэйта и Ватанабэ Ю, которые должны были разделывать туши пойманных китов, ждали в сторонке. У последнего спину, плечи и бедра ломило от лихорадки, и даже за ножом он нагнулся медленнее обычного, а когда поднял его, тот показался значительно тяжелее, чем в предыдущий раз.

– Эй, студентик!

Ватанабэ Ю поднял голову – это был Фудзивара, стоявший наверху.

– Да! – громко ответил он.

– Поднимайся сюда!

Ватанабэ Ю сделал то, что ему велели. Он задыхался от усталости после подъема, пот выступил на спине и мгновенно превратился в холодные капельки воды, стекающие вдоль позвоночника.

– Все еще укачивает?

– Нет, мне лучше, – соврал Ватанабэ Ю.

Фудзивара несколько мгновений изучал его, а потом сказал:

– Твоя задача сегодня – наблюдать. Физическая работа отменяется!

– Но я… близорукий.

– Я не знаю, что это значит, но делай то, что тебе приказали. – Фудзивара сверкнул глазами.

Смысл слов Фудзивары был очевиден даже дураку, и человек, которому изначально поручили эту работу, – насколько Ватанабэ Ю помнил, его звали Ямадзаки или как-то в этом роде – не высказал никаких возражений, лишь улыбнулся и похлопал парня по плечу, после чего спустился с платформы и присоединился к тем, кто отвечал за разделку.

Ватанабэ Ю направился к смотровой площадке и, проходя мимо Фудзивары, шепнул:

– Спасибо.

– Хватит болтать, иди уже! – громко ответил тот.

(14) Возвращение домой

Ли Шили восхищала способность Чэнь Яня принимать все как данность.

Прошло полмесяца. Тот жил в квартире, которую арендовал Ли Шили, занимал его компьютер, сидел в Интернете, просматривал микроблоги, играл в игры, то есть делал все то же самое, что и в лаборатории.

В простой квартире кроме компьютера других развлечений не было, Ли Шили оставалось уходить на прогулки, чтобы убить время, но это было даже хорошо, ведь после поступления в университет он и забыл о свободной жизни.

Ся Цян в тот же день отправил их в город и больше не выходил на связь, однако перед отъездом заверил: «Не волнуйтесь, лаборатория снова откроется, но на подготовку потребуется время, так что вы пока сидите спокойно, а зарплату вам будут платить как обычно, так что не стоит беспокоиться».

Оползень в районе заброшенной шахты обсуждали дня три, но поскольку он не нанес никакого ущерба, его расценили как стихийное бедствие, и вскоре все забыли о случившемся. Работники свалки, правда, рассказывали о каких-то безумных растениях, но у большинства из них не было выхода в Интернет и связи со СМИ, к тому же свалка канула в небытие, нужно было срочно искать работу, поэтому никто не обратил внимания на скромную лабораторию, некогда ютившуюся возле мусорного полигона.

Только после этого Ли Шили и Чэнь Янь слегка расслабились.

– Ты собираешься домой или нет? – поинтересовался Чэнь Янь, не отрываясь от игры. – Мы хоть с отцом и в ссоре, но все равно придется ехать на новогодние каникулы, заодно попрошу у него немного денег. А ты, братан, три года домой не возвращался, не понимаю, что ты там себе думаешь.

– Я не то чтобы не хотел, мама не разрешает. – Ли Шили развел руками. – В позапрошлом году она сказала, что строит дом и ей негде жить. В прошлом году она сообщила, что ремонтирует дом, а до этого уже не помню, что она такое говорила, но не разрешила мне вернуться.

– А ты прям весь из себя почтительный сын [17],– с сарказмом заметил Чэнь Янь.

– Но я же из-за того, чтобы с экспериментами все успеть, – оправдывался Ли Шили.

– Ну, сейчас-то нет никаких экспериментов. Не хочу накаркать, конечно, но Лао Ся тебя не просто так отправил, он наверняка что-то знает.

– Я звонил маме, ничего там такого. – От расспросов Чэнь Яня у Ли Шили голова шла кругом. Он открыл дверь со словами: – Пойду проветрюсь. Тебе что-нибудь нужно?

– Обед. Купи побольше всего. Я угощаю.

Район, где снимал квартиру Ли Шили, относился к старому городу с простыми домами и узкими улочками. В пятнадцати минутах ходьбы от дома находился небольшой парк, где по утрам гуляли толпы пенсионеров, которые помимо прочего занимались гимнастикой тайцзицюань. Ли Шили сел на скамейку в парке и принялся наблюдать за потоком людей: вот женщина средних лет выгуливает собаку на тротуаре, вот молодая мама толкает коляску, а потом вытаскивают малыша погреться на солнышке, вот парочка болтает в тенечке.

Оказывается, такая она – жизнь.

Он заразился незамысловатым счастьем этих людей, улыбнулся и, преисполнившись веры в собственные силы, пошел дальше, а потом вдруг оказался в каком-то незнакомом месте и остро ощутил голод.

Это был жилой массив: с обеих сторон дома выходившие на улицу окна