Ваше Сиятельство #14 - Эрли Моури

— Так я в точности выполняю вашу команду — стерегу. Но, ваша милость, войдите в положение: я тоже хочу поучаствовать в обсуждении дела, для которого вас пригласили уважаемые господа, — Бабский весело сверкнул глазами в сторону парней в кожанках.

Похоже эти ребята оказались в куда большем недоумении, чем я, и верно подумывали: уж не идиот ли этот курчавый с тарелкой бутербродов? И нормальны ли мы все?

— Ладно, идем. Смотри, флакон не разбей, бутерброды не съешь, — я двинулся дальше, и увидел, что Говард оттеснил к решетке Элизабет и пытается ее обнять.

Стрельцова, конечно, вывернулась из его рук. Сделала это с неожиданным изяществом, так что здоровяк растерялся, не совсем понимая, как это произошло.

И в пору было бы сейчас ему в морду дать — это приятнейшее из желаний из меня так и рвалось — но я решил повременить.

— Так о чем разговор, уважаемые господа? — полюбопытствовал я, когда мы свернули за угол и в дальнем конце коридора появились обшарпанные двери туалетных комнат. — Сколь важное у вас дело?

— Вот настолько, — процедил парень с татуировкой черепа на руке и провел себе ребром ладони по горлу.

— Да дело в общем-то плевое, — не согласился с ним Говард, оттесняя меня к туалетным комнатам. — Смотрю, вы все тут с виду приличные люди. Конечно, при больших деньжищах. Может даже бароны какие-то. И баба у тебя хорошая. Дрыгаешь ее, да?

— Дрыгаю, — признал я.

Элизабет заулыбалась, залилась приятным румянцем.

— Во! Так и думали. Короче если, чтоб долго не развозить, нам надо… — он лукаво, даже как-то по-доброму посмотрел на меня сверху вниз. — Надо денег, чтоб приятно было этим вечером. И бабу твою. Ее заберем, завтра отпустим.

— О-о-о! — издал долгий звук Бабский, вполне понимая, что сейчас будет и торопливо убирая в карман флакон из-под духов.

— Как бабу? — я разыграл крайнее изумление. — Элиз с вами не пойдет! Правда, дорогая?

— Нет, не пойду! — Стрельцова отчаянно замотала головой. — Впрочем… Могу и пойти. Но есть условие, — наигранный испуг на ее личике мигом превратился в улыбку змеи.

Глава 11

Джиниада госпожи Стрельцовой

Такое поведение англичанки стало сюрпризом и для меня.

Скверные ребятки в кожанках, тут же притихли. Другие, примкнувшие к ним, до сих пор подшучивавшие в предвкушении интересного спектакля, тоже были озадачены.

— Какое еще, блять, условие? — Говард нахмурился, отодвигая тяжелой рукой кого-то из своих. — Условия здесь ставлю я!

— Да брось ты. Плевое условие, — передразнила его Стрельцова, повторяя недавно сказанное этим заносчивым ублюдком. — Докажи, что ты не сопля и чего-то стоишь. Попробуй победить меня в обычной драке. И черту все правила! Ты — плохой мальчик, а я — плохая девочка. Давай выясним, кто из нас хуже? Или может быть лучше? — Элиз рассмеялась своим особым грудным смехом. — Условие проще простого: если я тебе сейчас набью твою тупую морду, то ты признаешь поражение и уползешь отсюда на четвереньках как жалкий котенок. А если ты победишь меня, то я пойду с тобой.

— Ты издеваешься? Или вы тут все идиоты? — Говард обвел взглядом нас троих. Мягко говоря, он был в недоумении и поначалу даже не поверил услышанному.

Я пожал плечами, мол, идиоты, так идиоты. При этом вполне понимая, что Элиз его размажет с легкостью. Ради этой забавы я даже согласился несколько минут побыть в роли идиота.

— Елизавета Борисовна, пожалуйста, не вырывайте ему сердце, — взмолился Бабский. — Я очень нервно воспринимаю подобные сцены. От вида крови могу упасть в обморок, и тогда бутерброды господина Макграта вместе со мной упадут на пол.

— Да они из дурдома или в полете под опиумом, — предположил чернявый клетчатой рубахе.

Раздался смех и глуповатые шутки, толпа в коридоре становилась плотнее. Кажется, сюда сбежалась вся «Ржавка». Даже музыка на эстраде, было заигравшая снова, стихла.

— Эй, в сторону! Дайте место! — прикрикнула Стрельцова, снимая с плеча сумочку. — Сейчас этот заносчивый дурачок будет доказывать, способен ли он справиться с женщиной. Да, если что, я под опиумом, вдобавок выпила три бутылки «Crazy Johnny» и сбежала с дурки! Перейдем к делу, ублюдок? — поведя рукой, Элизабет сделала приглашающий жест своему противнику.

— Что ты сказала, сука⁈ — физиономия Говарда побагровела. Видимо, до него только дошли слова Стрельцовой. Вряд ли хоть одна из женщин говорила с ним так, а тут вот такой неожиданный выверт, что и мозги пошли в отказ.

Он выбросил вперед правую пятерню, пытаясь схватить Элизабет, но она успела отскочить на шаг влево. Затем извернулась, и ее ногти прошлись по его щеке, оставляя кровавые борозды от выпученного глаза до скулы.

— Первая кровь, господа! — радостно констатировал Бабский, прижимая к себе тарелку с бутербродами.

— Ах ты дрянь! — Говард, схватившись за расцарапанную щеку, замер в недоумении. — Сука-а!

Я понял, этого можно списывать — не боец. В такие минуты глупо вступать в разговоры и ласкать на морде больное место! Не знаю, на чем тогда держался его авторитет в этой банде.

— Да, я сука! Я дрянь… — Стрельцова уклонилась от его замаха, сделала два пружинистых шага влево, — … которая сделает тебе больно так, как ты того заслужил! — она снова пустила в ход коготки, оставляя почти симметричные следы на правой щеке. Только теперь крови вышло больше — пунцовые капли потекли через губу мерзавца.

Говард начал понимать, что перед ним вовсе не идиотка, а противник очень опасный и пока неуловимый. Он зарычал и со всей дури пустил в ход кулаки, стараясь бить сильно и быстро. Правый пронесся сантиметрах в двадцати от носа Бабского, и Алексей Давыдович с трудом удержал тарелку с бутербродами. Еще замах, попытка достать Стрельцову с левой в бок, но она уклонилась так быстро, что этого не разглядел я сам. Оказалась позади противника и ногой ударила ему сзади между ног, причем так ловко, что стопа Лизы примяла тучные яйца Говарда, которые выпирали через джаны.

Он заорал, приседая на несколько секунд, опуская руки пониже живота и