Кукла 8 - Мир

открыл самовар, увидел, как в него, набирается вода, бьющая фонтанчиком откуда-то со дна. Рефлекторно посмотрел под ножки посуды, нагибаясь и думая о том, где там прячется трубка подачи, но… быстро одернул себя — не думай! Её там нет!

Златобокий самовар тем временем стал активно нагреваться, сам собой, желая побыстрее довести воду до кипения, а Павел подумал, а из чего он собственно сделан? Поскреб ногтем крышку — не царапается. А золото… металл мягкий! И хотя магия в данном металле явно присутствует, каких-то ярко видимых признаков зачарования невидно.

И будь это обычный материал, без магии, Иф решил бы, что это золотой покрытие на «чайнике», является диоксидом титана, что твердое, прочное, и может выглядеть не хуже золота! Однако, учитывая магичность… это может быть вообще все что угодно! И вполне может быть и правда настоящим золотом, и даже не покрытием, а целковым куском. После рубинов на башнях — с детей станется сотворить и самовар!

Самовар начал кипеть, и Павел вернул ему на голову его законную крышку. Стал хозяйничать по столу, заставляя хозяйку дома выплыть из своих печальных дум, и принять участие в сервировки столика к предстоящему чаепитию.

Она, явно не в свое тарелке! Не знает как себя вести, что делать, как реагировать на все! И явно недовольна всем! И держит обиду на собственных детей! Но показаться негостеприимной хозяйкой в глазах высокопоставленного гостя точно не желает. И можно сказать, действует на инстинктах вбитых школьной программой, где детей, учат в том числе и подобострастию к начальственным особам.

Впрочем, сервирует стол она скорее не для начальника или «небожителя», а скорее для уважаемого друга семьи, решившего заглянуть в гости. И не ясно даже, это такое проявление доверия? Пренебрежение к статусу? Или же все проще, и она сейчас, совершенно не отдает себе отчета тому. Что делает.

— Ой…

И скорее всего — последнее.

Глава 11

Женщина, представившаяся как Маргарет Симл, мягко оттеснив от стола мужчину, что и сам был не против уступить дело той, кто и должна ухаживать за гостями с позиции радушного хозяина, ловко расставляла все прибывающею и прибывающее на стол посуду, выпрыгивающею туда прямо из стены.

Меняла местами, переставляла, крутила вертела, рыкнула на детей:

— Вы что, всю посуду дома сюда собрать решили⁈ Эти комплекты не сочетаются меж собой! А ну убрать все лишнее! — сурово посмотрела она на подвернувшеюся «под руку» девчонку из пары близнецов, и та, выпучила глаза в ответ.

Начались гляделки двух хозяек! Маленькой и большой, сильной и слабой! Продлившиеся лишь миг, так как посуда со стола вдруг в миг вся исчезла, словно бы ухнув прямо в саму столешницу, провалившись сквозь неё в никуда — на пол точно ничего не упало.

— Ой… — ойкнула Маргарет, опуская руки и плечи, озадаченно хлопая глазами, глядя на опустевший стол, где остался лишь самовар, и кажется только сейчас понимая, что просила сделать детей, и что вообще, тут происходит.

А из стола выпрыгнула часть посуды назад, как понимает Павел — десертный набор в полном составе! Вместе с десертом. Уже разложенный по тарелочкам. Только вот женщину это опять не устроило, и она, позабыв про недавний шок, вновь выдвинула претензию деткам, решив показать, кто тут начальство и хозяйка ухни:

— Что одни сладости на стол выставили? Где колбаса? Я знаю, что она у вас есть! И хлеб где? Давайте доставайте! А что не нарезанное все? Режьте давайте кусочками! И сервировку делайте! Все как положено! А то что как… беспризорники какие-то! — делала она детям укор за укором, и они отводили взгляд, а на столе после каждого укора, появлялись и исчезали блюда, сервировались, менялись тарелки…

Сначала — просто палки колбас, потом булка хлеба и батон, потом это все исчезло и появилось нарезанным, прямо на столе. Вновь провалилось сквозь него, и появилось уже на каменных блюдах из разноцветного камня. Но ломтями. Потом исчезло и явилось разложенным «как подобает». А Павел подумал о том, что мамка нехило так управляется с детьми! И кто тут домашний тиран, еще большой, большой, вопрос! Это же надо… так эксплуатировать их способности, чтобы просто сервелат для блюд нарезать-раскладываться! Это надо уметь!

— И сыр где? — продолжала мать детей на них напирать, уперев руки в бока и нависая грозной горой над маленькими волнами, — Я видела, что он у вас есть! Давайте сюда! И нарежьте сразу! — сказала она, хотя сыр за её спиной уже появился ролькой, но только для того, чтобы туту же исчезнуть.

— В следующий раз не будем звать гостей. — тихо пробормотала девочка, не поднимая повинной головы, бросая взор на мальчика.

— В следующий раз предупреждайте, что они будут! — сказала мать, делаясь еще суровее, продолжая упирать кулачками в бочка, — И я сама все сделаю! Только не забудьте объяснить, где все это, — обернулась она к столу, что стал больше изначального в три раза и был заставлен всякими яствами, в богатых тарелках-блюдах из явно драгоценных камней, и с роскошными сервировками, насколько только позволял простой набор ингредиентов уровня «сыр-мясо колбаса» без изысканных деликатесов. — хранится… — опустила женщина руку, которой хотела взмахнуть, над простором, и захлопала глазами, озадаченно разглядывая кушанья.

Заметила свидетеля, что видел всю эту пантомиму — Павла. Покраснела. Повинилась. «Ой, вы уж нас извините, просто все так неожиданно было… да и гостей у нас дано не было!».

— А разве они у нас когда-то бывали? — пробубнила тихонько девчонка, вызвав превращение улыбки женщины в неловкую гримасу.

И Павел лишь улыбнулся, глядя на все это. — Странная у них семейка! Но вполне живая! — и оперся рукой на каменный стол, так как больная нога, и не думала прекращать напоминать о себе, а возможности присесть, ему так и не предоставили за все время «разборок».

Заметив это упущение, женщина вновь тираном нависла над провинившимися чадами:

— Дети! А стулья где! — сказала она, и из пола выпрыгнула четыре каменных табуретки, и одна, особо огромная, медленно и величественно вышла из пола рядом с Павлом — явно спец заказ под его размер!

Но прежде чем сесть на предоставленное место, Иф все же взглянул в окно без стекла и рамы. И увидел… то же, что и увидел, когда впервые в него заглянул — многоэтажки на другой стороне реки. А так же саму реку, и даже кусок замковой стены, с высоты около сорока метров. Они действительно были не на первом этаже! А где-то… в пределах двенадцатого этажа одной