Темный паладин. Сборник - Василий Михайлович Маханенко

Мы замолчали, погруженные каждый в свои мысли.

– Может, посмотрим видеозапись номер два? – предложил я, не сомневаясь, что Кларисса захочет увидеть запись, предназначенную для меня. – Может, хоть что-то станет понятным, раз он знал о своей гибели.

Возражений не последовало. Кларисса нажала кнопку с цифрой два, и скалящийся Арчибальд сменился на уставшего, измученного, словно только что выбравшегося из очередной передряги кота.

– Приветствую, мой не самый удачный, но самый удачливый ученик. Кларисса, и тебе привет. Уверен, ты не оставила Ярого одного с его бедой, за это я тебя и люблю. Итак, не стоит тратить время на поиск причин и мотивов. Возьмите за основу реальность, которая указывает на то, что я мертв или изолирован без права на возвращение. Кларисса, сядь нормально в моем кресле. Бесит, когда ты забираешься туда с ногами!

Арчибальд умолк на несколько мгновений, позволив мне оценить положение ведьмы. Она действительно сидела по-турецки на кресле. Прошло десять секунд и с экрана продолжили:

– Хорошо. Ты права. Я все равно уже ничего не поделаю. И да, умирать обидно. Столько эпох водил судьбу за нос, что практически поверил в собственное бессмертие. Но к делу. Ярый, пришла пора нам познакомиться. Меня зовут Арчибальд, каторианец, лишенный класса игрок 362 уровня, точка возрождения – Авалон. Я – ставшая самостоятельным существом Тень игрока, известного в этой эпохе как Герхард ван Браст. Тень, мой ученик, это дополнительный облик, аватар. Называй, как тебе угодно, но суть ты уловил. Чтобы стало понятно, я углублюсь в историю.

Кларисса поморщилась – ей явно было неприятно слушать признания Арчибальда. Каторианец продолжил:

– Не так давно, здесь же, в Авалоне, я рассказал тебе сказку об Игроке, его Кукле и жестоком наставнике Куклы. Так вот, я был немножко нечестен. Самую малость. Преуменьшил роль Игрока и подкорректировал его личность, потому что был связан клятвой. Но сейчас это не имеет значения. Ты должен знать правду, чтобы сделать правильный выбор. Хотя, может, мне нужно просто исповедоваться. Кто знает?

В первую эпоху тот, кого ты знаешь как Герхард или Безымянный, имел другое имя. Мордор. Темный властелин. Поработитель Галактики. Страх и ужас Вселенной. Буквально за три тысячи лет с момента старта Игры Мордор стал сильнейшим игроком всех времен и народов, способным одним взглядом убивать или воскрешать целые миры, не принимавшие его владычество. Окутав Игру, словно спрут, Мордор столкнулся с основной проблемой любого всесильного игрока – скукой. У него не было врагов, он знал о том, что происходит на самом дальнем рубеже Игры, он едва ли не контролировал дыхание каждого существа. Поверь, мой ошеломленный ученик, это весело и интересно год, два, столетье. Но уже к шестому тысячелетию с момента старта Игры Мордор взвыл от скуки. Все было однотипно и стабильно. Миры процветали, игроки самосовершенствовались, не было ни интриг, ни заговоров, ничего. Тогда Мордор пошел на первую сделку с Игрой. Он убедил Императора скорректировать функционал Игры таким образом, чтобы навсегда ограничить силу игроков пороговым значением и каждому из игроков добавить артефакт, требующий постоянной прокачки. Томящийся от скуки Повелитель не желал, чтобы кто-то скучал вместе с ним. По его замыслу, как только кто-либо уходил в стагнацию и прекращал развиваться, Игра его уничтожала. Взамен такому радикальному изменению функционала Мордор попросил себе второе «Я». Искусственную сущность, лишенную свободы воли, но наделенную свободой мысли. Так появился на свет я – Тень могущественного существа Игры. Я не знаю, зачем меня создали. Получить ответ на этот вопрос мне не удалось. Ясно одно – управление мной доставляло ему нескончаемое удовольствие. Мало кто знал о моей истинной сущности. Для всех я был простым паладином, наделенным большой властью. Появились интриги, предательства, подсиживания. Мордор играл в меня, как в компьютерную игру, заставляя делать то, что было ему угодно. Затем он придумал превратить Куклу в игрока и отдать ее на воспитание своему ученику – Мерлину. Ему она уже надоела, а просто ее уничтожить было скучно. Мадонна набирала силу и развлекалась убийствами с Мерлином, а Мордор, после неприятностей с убитыми Мадонной любовницами, стал использовал меня для любовных похождений. Кларисса стала одной из наших побед. Но случилось непредвиденное, впервые Тень отделила свое сознание от сознания хозяина. Я влюбился. Едва Мордор отпускал меня, как я снова возвращался к своей ведьме. Кларисса ничего не знала обо мне и воспринимала мои похождения, как обратную сторону кошачьей натуры. Кот не может быть привязан к одному существу. Она смирилась с этим, став на тридцать тысяч лет моей игровой спутницей. Покушение на Императора, уничтожение Советников, вторая сделка с Игрой и получение Авалона, Леруанская схватка – чего только не было за это время. Жизнь была веселой и беззаботной, пока у нас с Клариссой не появился сын.

Судорожный вздох ведьмы заставил меня обратить на нее внимание. Кларисса плакала. По ее щекам текли слезы и от былой «снежной королевы» не осталось ни следа. Арчибальд заставил ее заново пережить часть их общей истории. Сейчас он говорил больше для нее, чем меня.

– Мордор был непреклонен – ребенок должен умереть. Противиться его воле я не мог, поэтому наш сын был уничтожен. Мной. Но кое-что мне удалось сделать. Теперь на сделку с Игрой пошел я. Танатос остался жив, но лишился всех эмоций и превратился в хранителя Путей мертвых, игровой надстройки. Император даровал мне вход к сыну, но самостоятельно находиться там я не мог. Только истинному игроку даровано такое право, коим я не был. Находиться на Путях мертвых я мог только в сопровождении «зеркала» – игрока, рожденного Игрой. Подразумевалось, что «зеркалом» будет Кларисса, но Танатос не помнил нас. Это было уже другое существо с телом нашего сына. Кларисса не смогла пережить моего предательства. Именно тогда что-то пошло не так, и я начал выходить из-под власти Мордора, обретая самостоятельность. Этот процесс был долгим. Мне потребовалось четыре эпохи, чтобы уверенно заявить: я свободен. Полностью и безоговорочно. У Безымянного больше нет надо мной власти, ни ментальной, ни физической, ни другой. Что еще? Ах да, Мадонна. Надо отметить, что отношения с ней у нас не задались с самого начала. Дура страшно ревновала меня к Мордору, замечая, как все чаще он предпочитал играть в меня и пренебрегал ею. Сейчас она уже и не вспомнит о природе этой неприязни, но она увеличивалась от эпохи к эпохе, нарастая как снежный ком. После очередного ее заскока я предложил избавить Игру от этой самодовольной дуры. Безымянный не спорил. Частично лишенный памяти