Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

Ознакомительный фрагментобщины еретиков грозятся открыть городские ворота, если прославленный маршал еретиков ван дер Пильс придёт к городу. А ван дер Пильс и вправду стоял на реке Марте, у местечка Санкт-Гоар, лагерем, в котором было не менее семи тысяч человек пехоты. Он собирал провизию и зачем-то лодки. Просто так такое не делают. Особенно герцога и его людей волновали лодки. К чему ему они? Было ясно, что он что-то замышляет. Но время шло, а ван дер Пильс не двигался с места. А вот общины безбожников в Фёренбурге вооружались – и обнаглели настолько, что стали ходить по городу вооружёнными отрядами и даже подходить с оружием к храмам и грозить отцам Истинной Церкви, требуя от них какого-то сатанинского покаяния. Идти в город и перерезать нечестивых герцог всё никак не решался, город был в своём праве и не был в сеньорате герцога, поэтому Его Высочеству приходилось проявлять щепетильность, чтобы не поссориться с городским советом. И не подбить город на прямое противодействие и отказ выплачивать так нужные герцогу сборы за дороги, торговые пошлины, пристани, рынки и за прочее.

И поэтому герцогу приходилось содержать на севере своей земли немалые силы и, плача вместе со своим казначеем над расходами, платить добрым людям немалые деньги.

А время шло, миновало лето, а за ним ушел и сентябрь. Ван дер Пильс так из лагеря и не вышел, а в начале октября купчишки ушлые сообщили герцогу, что проклятый маршал безбожников, оставив в лагере своего заместителя, отбыл на север с малой свитой. Стало ясно, что в этом году кампании не будет. Курфюрст перекрестился, облегчённо вздохнул и распустил нанятых солдат, а своих солдат и вассалов отправил на квартиры и по домам. А сам предался размеренной жизни без волнений. А уже в начале ноября ему донесли, что проклятый безбожник ван дер Пильс вернулся в лагерь и привёл с собой ещё около тысячи человек, набранных на севере. Говорят, что это были аркебузиры. И много кавалерии. А что было ещё хуже, так это то, что через пару дней к Санкт-Гоару подошли три небольшие галеры. И видевший их купец божился, что у тех на носах видны пушки. Вот тут-то всё окончательно прояснилось. Ван дер Пильс вовсе не отказывался от похода на земли герцога, просто для этой цели он набрал лодок, барж и галер. Это чтобы не тащить по осенним, раскисшим от непрерывных дождей дорогам большой обоз десятитысячного войска. Теперь он всё, что ему нужно, повезёт по реке. По славной реке Марте, а из неё войдёт в реку Эрзе и поднимется до самого Фёренбурга, и при этом ему не придётся биться насмерть за мосты и переправы, чтобы подойти к Фёренбургу. Зачем ему эти мосты, зачем переправы, если у него столько лодок, барж и галер? Только тут герцог и его двор поняли, какая опасная ситуация складывается вокруг столь важного и в военном, и в финансовом отношении города. Герцог был вынужден срочно занимать деньги на новое войско. А срочно – значит дорого, но у него не было выбора. Фёренбург стоил дороже.

Глава 2

После того как курфюрст стал спешно собирать силы из-за неожиданного приближения войска еретиков к его северным границам, Волкову пришлось нанимать всех солдат и офицеров, которые только находились поблизости, чтобы собрать войско буквально за неделю. И скорым маршем идти на соединение с главными силами герцога. Когда немного отставший полковник Брюнхвальд догнал на марше отряд генерала, тогда-то, на знакомстве с офицерами, Волков первый раз и увидел Отто Циммера. Нанятых наспех офицеров ему представлял Брюнхвальд. Генерал только взглянул на Циммера, чуть полного и невысокого молодого человека с детским лицом, и, наклонившись к своему другу, тихо спросил:

– На какую же должность вы хотите взять этого юношу?

Карл Брюнхвальд ответил не сразу, видно было, что ему неловко, но он всё-таки сказал:

– На должность капитана.

– О, на должность капитана?! А вы уверены, что он ещё не достоин полковничьей должности? – поинтересовался генерал.

– Он пришёл со своими людьми, с ним шесть сержантов и тридцать один солдат, а ещё два опытных ротмистра.

– А, ну это, безусловно, меняет дело, – ехидно заметил генерал.

Брюнхвальд всё ещё был сконфужен, и потому старался объяснить:

– С его дядей, с Хельмутом Циммером, я по молодости много лет служил в одной роте, сидел полгода в одной осаде, где нам пришлось есть конину, чтобы не помереть с голода. Отличный был человек. И отец этого Циммера был тоже хороший офицер.

– Ну ясно. А эти его ротмистры, что пришли с ним, тоже ваши знакомые, или хотя бы они настоящие солдаты?

– Нет-нет, Пильнье и второй, имя которого я запамятовал, настоящие ротмистры; я с ним поговорил, он с опытом, много уже послужил. Я сейчас приглашу их к вам, сами убедитесь.

Волков махнул рукой, ему было не до того.

– Ладно, Карл, берите его, но под вашу ответственность. Под вашу ответственность, Карл.

– Спасибо, друг мой, – заулыбался Брюнхвальд и сказал Циммеру: – Господин Циммер, господин генерал – молитесь за него Господу – утверждает вас на должность капитана. Надеюсь, вы не посрамите имени ваших славных родителей и не подведёте меня.

Циммер покраснел, стал раскланиваться и клясться, что не подведёт и не опозорит. И заверял, что обязательно будет молиться.

* * *

Спешка, спешка. За всю свою военную карьеру барон Рабенбург не мог припомнить, чтобы так поспешно собирались войска. И, конечно же, герцог не оставил столь опытного в военном ремесле вассала в стороне от дела. Гонец от Его Высочества прибыл в Эшбахт в начале ноября ближе к ужину и просил барона принять его немедля. Учитывая непростые отношения со своим сеньором, кавалер Иероним Фолькоф фон Эшбахт, барон фон Рабенбург, порадовал гонца быстрым согласием, с чем тот тут же отбыл обратно, несмотря на приближающуюся ночь. А баронесса, беременная в третий раз, себе не изменяя, стала рыдать и молиться, стала упрекать мужа в том, что «он всё никак не успокоится со своими войнами», как будто это барон затеял войну, а вовсе не её венценосный родственник. Верный вассальной присяге Рабенбург уже в следующее утро явился в Мален с отрядом мушкетёров в семьдесят человек, которых он нанял за свои деньги. С ним также были полковник Брюнхвальд, полковник Роха и майор Дорфус, а также четверо молодых господ из выезда.

Большего отряда барон себе позволить не мог из-за скудости казны, даже и этих людей он нанимал