За Камнем Жизни - Нюра Осинина

По кабинету метался ангел среднего уровня по связям с мирами группы «В», куда и входили миры системы «Земля». Наконец успокоившись, мужчина рухнул в одно из кресел. Всевышний прошёл за свой стол, сел в кресло и посмотрел на посетителя. Глаза его излучали абсолютную любовь и терпение. За головой его, удачно размещённое на спинке кресла, сияло солнце с двенадцатью лучами.

- Фейзиэль, ты слишком долго жил среди смертных. Ты разучился сдерживать эмоции. Это так повлияла на тебя Земля, где ты провёл достаточно долгое время. Ну, и что ты так волнуешься, Фейзиэль? – мягко проговорил Всевышний.

- Отец, но это же мои дети! – воскликнул мужчина.

- Вы все мои дети, а, значит, они и мои дети тоже, – мягкий, ровный голос обволакивал, успокаивал. – Так ты бы хотел, чтобы они находились в коконах вечность?

- Нет! Их, наверно, можно было отправить на перерождение, – в голосе Фейзиэля не прозвучало уверенности.

- Во-о-от, ты сам не уверен, что их можно было отправить на перерождение. Они слишком рано покинули мир, где родились с первозданными душами и сильными сущностями.

- Но, Отец! Мир Шаргаштан слишком опасен для них!

- Не опаснее любого другого. Но только ОНИ со своими Кураторами и бабушкой смогут справиться с задачей, возложенной на них. Твои дети сильны духом, а это главное.

- Но бабушка, Лукерья Савельевна… она же слабый ведомый человек, – Фейзиэль никак не мог успокоиться, даже под успокаивающим давлением отца.

- Ты плохо знаешь свою тёщу, сын. Она сильна своей любовью. Мне доложили, что Кураторы, приставленные к ним, правильно поняли свою задачу и приняли соответствующие меры. И, сын, тебе, как участнику в создании мира Шаргаштан, я поручаю подобрать кандидатуру на должность нового Покровителя мира. Этот слишком слаб. Он не справляется с чужеродной магией, разрушающий Шаргаштан. До сих пор он не выявил носителя вредоносной магии и не нашёл местонахождения Связующего Камня. А это грозит разрушению мира.

- Отец, Совет опять будет против. Это по их настоянию, был назначен нынешний Покровитель.

- Слишком много развелось разных Советов, – не скрыл раздражения Всевышний, – берущих на себя всё больше власти и попадающих под влияние враждебных нам сил, просачивающихся из вне. Придётся провести реорганизацию, сократив количество Советов и урезав их полномочия. А также строже подходить к подбору кандидатур, а то лезут в советчики кто ни попадя. Кстати, присмотрись-ка к Кураторам. По-моему, толковые ребята. Не зря у них красные дипломы с золотой эмблемой Высшей Академии. И за детей не переживай. Разрешаю тебе за ними присматривать, но…, – строго взглянул, – не вмешиваться в ход событий. Доверяй им. Да и я, если не сам вмешаюсь, так кого-нибудь из архангелов направлю в случае острой необходимости. Ну, не буду тебя задерживать. Ступай.

- Благодарю, Отец, – с любовью произнёс, вставая из кресла, Фейзиэль. – Я последую Твоему совету, – с этими словами посетитель покинул кабинет.

А Всевышний остался, задумчиво смотря на раскрывающуюся панораму миров. Сердце его болело за своё детище, за своё творение, о каждом разумном существе, обитающем в этих мирах. Все они молят его о помощи. Но, даже, с сонмом помощников, он не сможет ничего сделать для их процветания, если они сами не возьмутся за ум и не поймут, что от них их жизнь и будущее зависят больше, чем от него. «Просите и обрящете», но к просьбам прилагайте свои старания и усилия.

֎ ֎ ֎

Глава 1. Пробуждение

«И ступа с Бабою Ягой идёт бредёт сама собой… И ступа с Бабою Ягой идет бредёт сама собой… И ступа с Бабою Ягой…». Заело. Бред собачий!

- Бабуля! – прозвенел детский мальчишеский голосок над ухом. – Бабуля-я-а…

«И ступа с Бабою Ягой идёт бредёт…»

- Бабуля, вставай, – торкнулась в плечо детская ладошка.

В голове противная муть. Где-то на задворках сознания безостановочно крутится ступа с бабой Ягой. Куда-то бредёт и выбрести не может. А тут тело словно омертвело, глаза не открываются и ребёнок. Откуда у неё дома взялся ребёнок? Она уже шесть лет живёт одна-одинёшенька – ни детей, ни внуков и муж на кладбище.

- Бабуля, ну, бабуля, вставай кушать, – настойчиво теребил её ребёнок. – Ну, встава-а-ай…

«Голос, вроде как, Егорушкин. Но Егорушка тоже рядом с дедом лежит. Ещё вперёд улёгся». Мысли текли вяло, словно с трудом зарождались и пробивались до сознания.

- Ба, хватит лежать. Тебе поесть надо. Я зайца поймал. В печи с травами томится, – проинформировал ломкий мальчишеский голос.

«А это кто? Не Тимур же? И как они у меня оказались?».

«И ступа с Бабою Ягой…».

«Как она надоела эта ступа!».

- А-а-а-а-а! – это уже кричала пожилая женщина. – А-а-а-а!

Её скрючило болью, нестерпимой. Потом резко выгнуло дугой и отпустило. Она задышала, по всему телу вонзились иголки. До неё, вдруг, дошло, что всё это время она не дышала и не работало сердце. И только сейчас почувствовала его мощный удар в грудину, потом зачастило и, постепенно успокаиваясь, набрало нормальный ритм.

- Бабуля! Ты вернулась?! – воскликнул младший. – Хан! Хан, бабуля очнулась!

- Ба, это ты? – спросил старший.

Она с трудом разлепила глаза. Над ней склонился подросток лет четырнадцати-пятнадцати, не старше, коли голос ещё не переломался, пристально всматриваясь в её лицо. А она рассматривала его. Дорогие, любимые черты смуглого, цвета молочного шоколада, лица. Чёрные кучерявые волосы, черные большие глаза с густыми длинными ресницами, прямой тонкий нос и слегка пухлые, чётко очерченные красивой линией, губы. Такими изображали древнеегипетских фараонов. Только вот белые пятна на шее и в открытом вороте рубашки. Откуда они? Словно хлоркой пигмент выело.

- Ба, ты постарела, но это ты. Нам обещали, что мы будем вместе.

- Тимур? – прохрипела она. Кажется, она сорвала голос. – Тим, мы где? А это Егорушка? Но как вы оказались вместе? И кто обещал?

Она шептала, горло саднило, в голове туман и полный раздрай.

- Ба, всё потом. Пока не разговаривай. Ты вставай. На сундуке одежда. Одевайся. Тебе в туалет надо – за занавеской ведро с крышкой. На улицу ты ещё не сможешь сходить.

Мальчишки вышли, а женщина стала осматриваться. «Куда же я попала и как?».

Рубленая изба, старая. Брёвна ровные, одно к одному, но с трещинами. Пазы аккуратно проконопачены мхом. Изба не большая. Она лежит на деревянном топчане, на матрасе,