Вещий Андрей. На цепи - Эд Качалов

— Жаль, хороший мужик!

— Известно, хороший, ведь он вас вырастил. Мне он сам рассказывал. Так ему в удовольствие было рассказывать, как он за вами ходил, какой вы бойкий были малышом. Так, бывало, позовет меня, иди говорит Илзе, что расскажу. Ну вот мы и садились, и он мне начинал рассказывать, как он у вас был, этим как его, ну как будет по-русски, нянька, но только мужчина, — Илзе забавно наморщила нос, — А! Вспомнила — дядька.

Дальше я не слышал — вырубился.

Казалось, я только расслабился, как в комнату ворвался долговязый парень:

— Барин, там эти собрались, которые за вами гнались. Стоят внизу, орут!

— Чего хотят?

— Известно, чего! Вас!

— Ну и пошли их!

— Так их много, человек десять может! — поежился парень.

— Ах десять. — я почесал нос, — Понятно. А ружья в доме есть?

— Как не быть. Два ружья и ваши два пистоля.

— Заряди и тащи сюда. Пистолеты мне, ружья тебе. И холодняк тоже тащи!

— Чего? — не понял парень!

— Сабли, палаши, копья, что там еще есть.

Судя по всему, проспал или пробыл в забытьи я не долго, но чувствовал себя не плохо. Головокружения не было, тошноты тоже. Раненую руку слегка подергивало, но в целом она тоже хлопот не доставляла.

Вооружившись до зубов, пистолетами саблей и парой кинжалов, я снова спустился на улицу. Парень остался торчать в люке выставив наружу стволы обоих ружей.

В нескольких шагах от люка стояло девять человек весьма поношенного вида. У всех испитые лица. Все вооружены, но чем попало. Дубинами со вбитыми гвоздями, копьями, какими-то ржавыми палашами. Огнестрела не было.

Самым опасным среди них был тот высокий, что отгреб от меня в челюсть. За спиной у него по-прежнему весел меч.

Спустившись на кучу разбросанных после взрыва мешков, я положил руки на пистолеты и молча уставился на полу благородное собрание.

Увидев мой решительный настрой, собравшиеся заволновались. Высокий с мечом обернулся, что-то рыкнул неразборчивое и бравое воинство притихло, крепче сжало оружие и плотнее придвинулось к предводителю.

— Парень, ты нанес мне оскорбление и лишил дохода, и ты должен ответить за это! — высокий вытащил свой меч.

Я промолчал. Убивать не хотелось, но видимо придется. Не дождавшись ответа высокий, ринулся на меня.

Я чуть было не пропустил его атаку.

Глаза на мгновение заволокла какая-то рябь. Все вокруг вдруг распалось на фрагменты, как будто это был не реальный мир, а картинка с помехами в телевизоре.

Когда зрение вернулось, меч уже был занесен. Еще секунда и высокий опустит его мне на голову. С гарантированным для меня летальным исходом. Дури у него для этого хватит. Саблю достать не успею. Выхватываю кинжал и вонзаю в горло меченосца. Из горла брызнула кровь. Торжество в его взгляде сменилось удивлением. Поднятый меч вывалился из ослабевших рук, больно ударив меня сначала по голове, потом по плечу.

Моя рука будто отсохла. Я начал оседать на мешки, но предупредительный окрик сверху заставил меня прейти в себя и вспомнить, что есть и другие.

Вооруженная банда местной гопоты видимо еще не поняла, что ее предводитель убит и решительно бросилась в дело. Здоровой рукой я выхватил пистолет и разрядил его в толпу. Но вместо одного, раздалось сразу три выстрела. Парень с ружьями не оплошал. Бомжи бросились в рассыпную.

Один из них упал и затих, еще двое катались по земле. Один держался за лицо, второй за живот. Через минуту, тот, что зажимал живот, вытянулся в судороге и затих навсегда.

Мой воодушевленный помощник спрыгнул, сверху сжимая в руках два палаша и бросился в погоню. И таки догнал, и ввязался в драку. Да так, что четверым из бомжей пришлось прервать побег и отбиваться от парня.

Поначалу беспорядочные движения бандитов с каждым ударом приобретали некоторую согласованность. В их глазах появился блеск азарта.

Парень, наоборот, выдыхался, его атаки становились все реже. Бандиты отбивались с таким успехом, что казалось еще мгновение, и пацан погибнет. Пришлось вмешаться.

Я подскочил и сходу врубился в драку. Первым же ударом я выбил дубину у самого шустрого. Тот, оставшись без оружия бросился на утек.

Следующим я вырубил того, кто очень уж опасно тыкал в нас копьем. Убивать не стал. Заехал плашмя клинком по его плешивой башке. Тот выронил копье, схватился за голову и присел. Я пнул его ногой, он завалился. Потом встав на четвереньки, тоже сделал ноги.

Оставшиеся, двое, увидев, что силы сравнялись в последний раз насели на моего партнера, дождались пока тот оступиться и задали стрекача.

Я вернулся и устало опустился на мешки.

Война, две драки, два, нет, уже три трупа. И это за каких-то полтора часа. Что ж это за место такое? Пора уже выяснить иначе следующем трупом может стать мой. И довольно скоро.

Словно в подтверждение моих слов где-то рядом снова раздался свист ядер и как следует рвануло.

Я поднял голову и посмотрел вдоль улицы. Банды и след простыл. Только в трех домах от меня от стены отделилась какая-то невнятная фигура и пошатываясь направилась прочь.

Поднявшись наверх на склад, я перевел дух. Долговязый парень и Илзе чистили ружья. Федор спал, тяжело, со свистом дыша во сне.

Посмотрев на Илзе и на парня, увидел, что они очень похожи.

— Илзе, напомни, как зовут твоего брата?

— Янис, — удивленно ответила Илзе, — вы не помните?

— Не удивляйся, Илзе. За последние полтора часа я несколько раз получал по голове. Сначала столешницей в баре, потом камнем от мостовой после взрыва, потом мечом еще. В общем чувствую провалы в памяти. Что-то помню, что-то нет.

— Ой Андрей Борисович, так вас еще подлечить надо. Давайте я вам еще раз раны обмою.

— Подожди Илзе! Янис, ты чего это один на шестерых попер. Жить надоело?

— Не подумал я, Андрей Борисович! Спасибо, что жизнь спасли, век не забуду. Ну вы и сами хороши, один на девятерых не забоялись выйти.

— Ну так я знал, что у меня позади такой надежный тыл, как ты Янис. Как ты, кстати, умудрился сразу из двух ружей залпом пальнуть?

— Нее, я из одного. Из второго Илзе стреляла.

Я посмотрел на девушку. Илзе покраснела и потупила взор.

— Пойдемте, Андрей Борисович, я вам таки раны обмою.

Я позволил себя увести в соседнюю комнату и опять усадить на кровать. Пока она мне промывала раны на правой руке, я внимательно рассматривал левую. Рука была моя. Но такая, какой она была лет двадцать пять