Мастер спорта в догонялки - Анатолий Бурак

«Найдём, соколик! Обязательно найдём». — Молча пообещал себе я.

И, не теряя времени даром, прочитал другую фамилию и озвучил трансформированную из неё кличку.

— У Лысого?..

«Лысый», «Кривой», а так же «Гнусавый» и «Сява» оказались попаданием пальцем в небо. Так же, собственно, как и «Гвоздь» с «Хмырём». И только восьмой по счёту «кореш», чьё забавное прозвище «Пескарь», заставило дёрнуться допрашиваемого, оказался нашим клиентом.

У которого, не сказать, чтобы со «сто» но, («мамой клянусь») с девяносто девяти процентной вероятностью, сейчас валяется в пьяной отключке, пребывающий в алкогольной нирване, «Лапоть». Как пить дать, подставленный сидящим напротив меня «Бараном» и, ведать не ведающий, что пробуждение будет ужасным, а похмелье страшным и очень горьким.

Вернее, могло бы оказаться таковым. Ежели бы не угнездившийся в моей бедной бестолковке палач, а так же вера коллег в мою талантливую проницательность.

Не желая показывать, что уже знаю место пребывания ложно обвинённого и подводимого под расстрельную статью Лапотникова, я дочитал весь список до конца. И, кивком дав понять Познякову, что закончил, сложил бумагу и засунул в карман.

— Посидишь пока. — Снимая трубку телефона и вызывая конвой, обозначил ближайшую перспективу Баранову, майор. И, когда подследственного увели, вопросительно взглянул на меня. — У Пескаря?

— Так точно, товарищ майор! — Шутливо отрапортовал я. И немножко жалея, что моя, так называемая исключительность, перестаёт таковой быть, слегка подъебнул. — Интуиция у вас — дай Боже!

— Да, ладно тебе, младлшОй! — Осадил слегка забуревшего меня Василий. — Тут, и без шерлокхолмщины, можно было просто по адресам пробежаться и, рано или поздно, всё выяснить! Хотя… — Тут старший товарищ потёр подбородок и негромко засмеялся. — Дёрнулся наш подопечный так, что я подумал, со стула свалится!

— Короче, все молодцы, всем по пирожку с полки. — Резюмировал Анатолий Викеньтьевич.

И, снова взявшись за телефон, принялся названивать в прокуратуру, для получения ордеров на обыск в квартире «Пескаря» и задержания, по подозрению в убийстве, так некстати вернувшегося к подъезду потерпевшей, Баранова.

Выждав минут сорок, в течении которых мы успели посетить столовую и плотно покушать, наш отдел загрузился в приснопамятный УАЗик и мы, наконец, выдвинулись на задержание Александра Лаптева.

Который, согласно моим (и не только моим!) догадкам, сейчас находился в полной прострации и слыхом не слышал, а так же ведать не ведал, какие страсти творятся вокруг его, в общем-то, ничем не примечательной и вполне себе одиозной, фигуры.

Ведь, ежели разобраться, такого вот, деклассированного элемента хватает в нашем, уверенно строящем светлое социалистическое будущее, государстве.

Наплевав на всё и вся, эти товарищи в наглую ставят личное впереди общественного. Зачастую нигде не работая и время от времени а, скорее всего, делая это на постоянной основе, попадая в такие вот, прямо скажем, нелицеприятные и очень опасные для здоровья, ситуации.

Хотя… Если сравнивать с той же мадам Валентиной Николаевной, то неизвестно ещё, кто больше вреда наносит обычным советским людям. Этот ханурик просто квасит по чёрному. Сидя на шее у сожительницы и, когда приходит срок, попадая в заведения типа Лечебно Трудовых профилакториев.

Локальное, так сказать, зло. Легко купируемое и потому, с моей точки зрения, само-собой, меньшее. Так что, разоблачая этих деятелей теневой экономики, пытающихся строить своё сомнительное счастье на искусственно ими же создаваемом дефиците, и избавляя гражданина Лаптева от тюрьмы я, очень на это надеюсь, со всех сторон и кругом прав.

Не знаю уж, свидетельницей каких мутных схем стала невинно убиенная уборщица. Да, если честно, мне это не особо и интересно. Своей головной боли хватает. А, если пытаться влезать во все тонкости и перептелии дел, заниматься которыми положено коллегам, служащим в других отделах, то никакой жизни ни хватит.

Не говоря уже о нервах. Ведь их, так или иначе придётся жечь, вникая во всю эту, прости Создатель за упоминание имени врага Твоего, чёртову мутотень.

Глава 3

Наученный горьким опытом и, памятуя, что все особо тяжкие преступления находятся в ведении прокуратуры, я даже не удивился, когда увидел, что представители этого славного ведомства решили привезти оба ордера лично.

Всё та же, светло-бежевая «Волга», за рулём которой сидел подтянутый тридцатилетний мужчина. И сопровождающая его, симпатичная и ухоженная двадцативосьмилетняя девушка.

Которая при виде меня состроила слегка недовольную моську и, отвернувшись, пренебрежительно фыркнула.

Успевший привыкнуть к такой, неоднозначной реакции особ противоположного пола, я даже не обратил на это внимания. Девичьи заморочки, не более.

И вообще, мне с этой, носящей более высокое звание фифой, в разведку не ходить. Да и совместным крещением детей заниматься, вроде бы, оба не собираемся.

Всё, как и в прошлые разы, прошло «как всегда». То есть, Анатолий Викеньтьевичь поручкался с прокурорскими, которые едва удостоили нас с Василием лёгкого кивка и, пошептавшись минуты три, в течении которых к нам присоединился, имевший немного угрюмый вид участковый, все четверо направились в подъезд.

Мы с капитаном, выдержали небольшую, так сказать, «паросекундную» паузу и, соблюдая, если можно так выразиться «субординационную дистанцию», двинулись следом.

Собственно, в этой ситуации наше присутствие в общем и целом, совсем необязательно. Разве что, придётся выступить в роли «силовой» поддержки. Но, никто не верил, что два пропитых ханурика смогут преподнести хоть какой-то сюрприз.

Ведь, ни прокурорские, ни Позняков, даже не заикнулись о том, чтобы вызвать милицейский наряд для усиления.

Мы неспешно поднялись на четвёртый этаж и, остановились перед стандартно оббитой дерматином дверью.

Работник прокуратуры несколько раз сильно стукнул в, гулко забухавшую «фанерно-дэвэпэшным» звуком преграду.

— Гражданин Пескарёв, октройте! — Хорошо поставленным, зычным голосом громко потребовал он. И, наверное, для придания пущей важности взятой на себя миссии, на весь подъезд возвестил. — Милиция!

С хера ли он назвался представителем немножко другого ведомства, я так и не понял. Хотя… Ежели разобраться, то «Откройте, Милиция» звучит гораздо привычней уху простому советского человека чем, «Откройте, Прокуратура»!

Да и не солидно, неверное, деятелям столь серьёзной конторы, лично разъезжать по всяким там алкогольным «малинам» и прочим, служащим прибежищем маргиналов, «блат-хатам».

Ответом на грозный призыв облечённого нешуточной властью сотрудника нашей советской прокуратуры была… первозданная тишина. Никто не спешил, быстро семеня и гулко топая, отворять двери. И, именно поэтому, процедуру пришлось повторить ещё один раз. А затем,