Лекарь в мире ЗОМБИ - Сергей Леонидович Орлов

Тело друга безвольно сползает по искорёженному металлу на землю, оставляя кровавый след. Его глаза открыты, но в них уже появляется мутная поволока смерти. Борода разворачивается ко мне, готовясь к новой атаке, но вдруг его лицо проясняется — морщины разглаживаются, белки глаз возвращают свой нормальный цвет. Рогов мёртв, и его контроль спал.

— Что… что я сделал? — В глазах Бороды ужас и непонимание, когда он видит искалеченное тело Вани.

Времени объяснять нет. Со стороны моста слышен рёв десятков моторов — к нам мчится подкрепление «Немертвых». Чёрная лента из джипов и мотоциклов извивается по дороге, приближаясь с каждой секундой. У нас минута, не больше.

— Бежим! — ору я, подхватывая Ваню. К моему удивлению, он ещё жив, но без сознания. Пульс слабый, дыхание хриплое и прерывистое.

Борода перехватывает тело друга, закидывая его на плечо, как мешок с картошкой. Кровь Вани пропитывает куртку Танка, но тот не обращает внимания.

— В лес, быстро! — командует он, кивая на восточную опушку.

Мы бежим, под ногами хлюпает раскисшая от недавнего дождя грязь. Чавкающие звуки наших шагов заглушаются рёвом моторов и выстрелами позади. «Немертвые» не простят убийство своего лидера. Они выследят нас любой ценой, даже если придётся прочесать каждый метр леса.

Через километр бега Ваня приходит в себя. Стонет, кашляет кровью. Мы останавливаемся у поваленного дерева, и я успеваю залечить его самые серьёзные внутренние повреждения, но сил почти не остаётся. В глазах темнеет от истощения, энергия на исходе.

— Рогов? — первое, что он спрашивает, сплёвывая сгустки крови.

— Труп, — отвечаю я, утирая пот со лба. — Ты его уделал. Превратил в кровавую лужу.

Крошечная улыбка касается его губ, но исчезает мгновенно, словно стёртая невидимой рукой.

— Катю все равно не вернуть, — произносит он, глядя в серое небо.

— Зато они больше никого не возьмут, — говорю я, помогая ему подняться. — Надо двигаться. Скоро здесь будут Ищейки.

Продвигаемся лесом ещё пару километров, стараясь идти против ветра, чтобы сбить со следа собак. Наконец выходим к заброшенному зданию — пятиэтажный бетонный параллелепипед, бывший НИИ микробиологии. Окна выбиты, стены покрыты мхом и граффити. Идеальное убежище — с бункером в подвале, который должен защитить от сенсорных способностей Ищейки.

Пробираемся внутрь через разбитый главный вход. Коридоры устланы опавшими листьями и мусором, отовсюду несёт сыростью и гниющими телами. Тут явно бывали мертвяки, но сейчас помещение пусто — слишком далеко от людских поселений, нечем поживиться.

Спускаемся в подвал по бетонной лестнице, каждый шаг отдаётся гулким эхом. В конце коридора — массивная бронированная дверь бункера. Но когда мы подходим к ней, обнаруживаем, что она наглухо заклинена. Ржавый замок не поддаётся даже сверхчеловеческой силе Бороды.

— Дерьмо! — он бьёт кулаком по металлу, оставляя вмятину. — Без вариантов, не открыть. Эта херня рассчитана на ядерный взрыв.

Снаружи уже слышны первые крики и выстрелы. К зданию приближаются как бандиты, так и мертвяки, привлечённые шумом боя. Их гнилостное рычание эхом разносится по пустым коридорам, заставляя волосы вставать дыбом.

— Наверх! — командует Борода, поддерживая ослабевшего Ваню. — Попробуем пересидеть на верхних этажах. Там есть пожарная лестница на крышу. Если что — спустимся с другой стороны.

Поднимаемся по полуразрушенной лестнице, стараясь не наступать на прогнившие участки. Бетонная крошка сыплется под ногами, каждый шаг сопровождается скрипом и стонами конструкций. Добираемся до третьего этажа, забиваемся в угловую комнату с единственной дверью. Ваня без сил падает у стены, хрипло дыша. Борода и я быстро баррикадируем вход, сдвигая тяжёлые металлические столы и шкафы с документами.

— Это ненадолго задержит преследователей, — говорит Борода, вытирая пот со лба. Его огромные ручищи, способные гнуть арматуру, мелко дрожат от усталости. — Что дальше?

— А то сам не знаешь, — усмехается Ваня, откидывая голову назад и прикрывая глаза. Его лицо бледное, с синюшным оттенком. — Билет в один конец. Они нас всё равно найдут, выследят, как бешеных собак. И лучше так, чем позволить им добраться до наших.

Он прав. Все четырнадцать человек, ушедшие сегодня на охоту за Роговым, знали, что это дорога в один конец. Даже если мы уцелеем и скроемся, Ищейки «Немертвых» рано или поздно нас найдут. А когда найдут — под удар попадут все, кто нас укрывал, помогал, лечил. Целые поселения сотрут в порошок за пособничество.

— Но Рогов мёртв, — говорю я, опускаясь на корточки рядом с Ваней. — Это того стоило.

Снизу слышится рычание зомби, треск выламываемых дверей. Звон разбитого стекла эхом разносится по пустому зданию. Они близко, очень близко. Я проверяю свой арсенал: энергии хватит на один хороший щит или…

— У меня есть план, — говорю я, доставая из внутреннего кармана смятую пачку сигарет. — Будет кто?

Ваня берёт сигарету, я помогаю ему прикурить от потрёпанной зажигалки. Борода отказывается — завязал в прошлой жизни, когда ещё был капитаном пожарной части и ежедневно вытаскивал из огня тех, кто заснул с сигаретой.

— Я задержу их, — говорю спокойно, выдыхая дым кольцами. Никотин бьёт в голову, слегка проясняя мысли. — Вы уходите через пожарную лестницу с восточной стороны.

— Нет, — качает головой Ваня, морщась от боли. Сигарета дрожит в его пальцах, пепел падает на окровавленную куртку. — Ты не справишься один. Они там как муравьи.

— А у меня есть выбор? — усмехаюсь я. — Ты ранен и еле стоишь на ногах. Борода тебя на себе тащил всю дорогу. Кому-то надо их задержать, и это буду я.

Борода молча смотрит в мои глаза. Его взгляд — тяжёлый, как свинец. Он понимает — другого выхода нет. Если мы побежим все вместе, нас догонят через пять минут. Ваня слишком слаб. А в одиночку у Бороды есть шанс уйти далеко и быстро, даже с раненым на плечах.

— Открыл недавно новый навык, — подмигиваю я. — «Силовая бомба». Никогда не применял, но, судя по описанию, это что-то типа ядерного гриба, только в миниатюре. Снесёт половину здания. И всех, кто находится внутри.

Ваня смотрит на меня долгим взглядом. В его глазах странная смесь эмоций — благодарность, вина, скорбь и что-то ещё… трудно определить.

— Ты чокнутый ублюдок, — он протягивает руку. На ладони засохшая кровь, его собственная и чужая. — Увидимся в аду, док.

—