Шайтан Иван - Эдуард Тен

— здравия желаю, господа казаки! —поздоровался я со всеми.

За столом сидел весь командный состав сотни и станичный старшина. Судя по лицам присутствующих и хмурому лицу сотника, разговор был не из приятных.

— а, хорунжий, проходи, Петр Ляксеич, присаживайся, Херой — прозвучало как-то не очень.

— потери большие? — поинтересовался я

— один убитый, из патрульного разъезда, двое ранено, не сильно. Лукерью зарезали и деда Памфила ранили, все одно помер уже. Тот абрек, которого ты у ворот подстрелил. Е….— не переводимая игра слов.

— абреки как у себя в ауле шастают. Хорунжий, мать вашу, без году неделя в армии, шестерых положил, один, а мы значится всей сотней 3 подстрелили. — сотник замолчал кипя праведным гневом. Судя по коротким спичам, основная речь была озвучена ранее, а это так, всплески эмоций.-

— Ладно, будет штаны протирать, все оговорено, выполнять. —

Все дружно встали и поспешили на выход

— Егор Лукич, останься. Вот что, тут Фомин хабар твой собрал — указал сотник на несколько узлов сваленных у стены

— тебе это в новье по первости, так что Фомин все объяснит и подскажет, что да как, хабар дело святое — усмехнулся сотник и вышел из комнаты.

Что такое трофеи я прекрасно знал и без чужих поучений, но прикинулся лохом городским, что бы не выходить из образа, в котором меня воспринимали казаки.

— зачем мне это барахло, — растерянно сказал я, надеюсь не переиграл.

—вы, не торопитесь, ваш бродь, ежели как положено, то оружие, снаряжение, огненный припас, лошадей нужно сдавать чиновнику интендантскому, ну и он оценит. Выдадут вам призовые, какие он положит вам. Остальное барахло, то вы сами решайте, как с ним поступить. Только сами понимаете, скажем конь 30 рублей на базаре стоит, а вам 10 дадут, или вот —

Он разложил один из узлов.

—шашка и кинжал, что с Ибрагима сняли — ножны и рукоять богато отделанные серебром и кинжал под стать ему, было видно, что изготовлены одним мастером. Фомин вытащил шашку из ножен и с затаенной завистью сказал

— дамаск и кинжал тоже, хороша ---

— а вот шашка и кинжал, что с другого сняли —

Простая шашка, в простых ножнах, кинжал отделан немного добротней, сталь клинка обычная, хотя хорошей выделки.

— так вот пойдут до кучи по 5 рублей или и того меньше, смекаете, Петр Ляксеич, ну и все остальное так же. Не сдавать, тоже не получиться, сотник бумагу отпишет и начальство спросит, абреков завалили, а где вещички то? Потому шашку Ибрагима себе, как память, а на сдачу, что по плоше, у каждого справного казака в запасе есть, так и со всем остальным. Одежду, обувку я не стал собирать, в крови вся, а вот бурки, папахи ну и по мелочи собрал и еще —

Он выложил кожаный мешочек с монетам

— не считал, все что собрали, все по чести, не сомневайтесь —

— да я и не сомневаюсь, Егор Лукич, —

— и не сомневайтесь, вашбродь, то самое поскудное дело у своих воровать—

— прям никогда и никто— с сомнением я подначил урядника

— от чего ж, бывало всякое, Петр Ляксеич, люди то разные, каждому в душу не глянешь. Только рано или поздно прознают про это и тогда не отмоешься от такого позора, так, что дети и внуки стыдиться будут и поминать не хорошими словами. И это, остальным барахлом не след разбрасываться, вам полусотню формировать вот и пригодиться в хозяйстве.

— Егор Лукич, я вижу человек вы опытный, не поможете мне правильно распорядиться вещами? —

— от чего же, помогу конечно, что ж хорошему человеку не помочь, а лошадей я пристроил, за то не беспокойтесь —

— еще, Егор Лукич, пойдете ко мне в полусотню замом по тылу? —

Фомин озадаченно посмотрел на меня

— это что за чин такой? —

— заместитель командира по тыловому обеспечению, старшиной полусотни, вахмистром — разъяснил я

— я не против, да только сотник не согласиться — как-то неуверенно произнес Фомин

— а это моя забота Егор Лукич, —

Мы стали разбирать мой хабар, надо признаться приличный, шашку и кинжал с поясом Ибрагима я отложил себе, остальное по совету Фомина, согласно кивал головой и поддакивал ему. По сути он уже стал моим старшиной. Осталось уговорить сотника, ну тут я знал верный подход к нему.

— Петр Ляксеич, завтра или край послезавтра горцы за мертвяками своими приедут, тут тоже не прогадайте, —

— чего гадать, Фомин — не понял я

— так выкуп должны они заплатить, обычно 3 рубля, если сродственники, но даже если не ихний, все равно выкупают, единоверец. Ну и мы тоже, если за речкой убили — он снисходительно улыбался, прощая мою бестолковость. Я не стал комментировать данное обстоятельство, но взял на заметку.

Егор Фомин, если по совести, ждал предложение от хорунжего, ну а если бы не предложил, то сам попросился бы к нему. Утром он отнесся к сбору трофеев очень серьезно, как к своему, жестко пресекая все попытки казаков обнести зеленого юнца не знакомого с порядками. Вот глянулся ему хорунжий и все тут, а после боя так и вовсе уверовал в своем желании служить под рукой такого командира. Сразу почувствовал, с характером парень, хоть и молод, а когда решал куда разместить лошадей подумал о дружке своем Анисиме Силаеве. Анисим был другом с детства, вместе озоровали, вместе пошли служить, многое пережили держась друг друга. Обзавелись семьями и переехали на житье в Романовку, 3 года назад пошли они походом усмирять черкесов, да не получилось, потрепали их отряд сильно. Тогда, в одной из сшибок, срезали Анисиму два пальца на левой руке, из-за чего списали его по инвалидности. По приходу в станицу узнали, что погиб его старший сын Николай, подстрелили абреки, ничего не попишешь, такова доля казацкая. Погоревал Анисим, а тут другая напасть, заболела дочь, сгорела за месяц и умерла, через 5 месяца, жена слегла, тихо скончалась, говорят с горя померла. Схоронил он жену и запил по черному, да так, что страшно было смотреть со стороны. Как только не старался Егор спасти друга, но не получалось. Анисим спивался в конец. Решил Егор еще раз попытаться. Двух коней он разместил у себя, а трех решил разместить у Анисима. Конюшни пустые, да и вообще у Анисима ни какой