Игры с огнем - Алим Онербекович Тыналин

Татарский промысел был лишь первым шагом. Настоящая битва, битва за «Второе Баку», только начиналась.

Отправив телеграмму на промысел, я вернул записку Студенцова Мышкину:

— Верните через посыльного. Напишите, что у меня нет времени на пустые разговоры. Слишком много дел перед отъездом.

На лице Мышкина промелькнуло удовлетворение:

— Правильное решение, Леонид Иванович. Сейчас ваши позиции сильны как никогда. Не стоит давать Студенцову шанс что-то предпринять.

— Именно. А теперь мне нужно проверить, как идут дела на других предприятиях, прежде чем вернуться на промысел.

Я взглянул на карманные часы. Еще только восемь вечера.

Можно успеть на металлургический завод. Там как раз должна была завершиться установка нового прокатного стана.

В сопровождении Головачева я выехал на головной завод. Бывший московский металлургический, который теперь стал центром нашего промышленного объединения.

Массивные ворота заводской проходной распахнулись перед нами. «Бьюик» въехал на обширную заводскую территорию.

Гудение станков, лязг металла, резкие запахи горячего масла и раскаленного чугуна. Привычная индустриальная симфония окружила нас, когда мы вошли в центральный цех. Сорокин и Протасов уже ждали меня у нового прокатного стана.

— С возвращением вас, Леонид Иванович! — Сорокин крепко пожал мне руку. — Телеграмма пришла вчера вечером. Весь завод только об этом и говорит!

— Спасибо, Петр Николаевич. Как идет установка нового стана?

— Отлично! — Сорокин махнул рукой в сторону массивной конструкции из блестящей стали. — Наше оборудование оказалось превосходного качества. Наладчики уже заканчивают последние настройки. Через два дня начнем испытания.

Я обошел прокатный стан, внимательно рассматривая отдельные узлы. Это последняя модель, способная производить листовой прокат толщиной до двух миллиметров с высочайшей точностью. Именно то, что требовалось для автомобильного производства.

— А как с легированными сталями? Опытная плавка проведена?

— Вчера выполнили третью экспериментальную плавку, — доложил Сорокин. — Результаты превосходные. Руднев в Нижнем остался очень доволен качеством шлифовки. Говорит, точность до микрона!

— Отлично. Я как раз скоро поговорю с Нижним.

Я направился в инструментальный цех. Оттуда в свой кабинет. Позвонил на автозавод. Звонарев в отъезде, удалось связаться я Рудневым.

— Алексей Платонович! Как успехи?

— Леонид Иванович! Вы в самый интересный момент! Работаем! Как раз получил сплав. Специальная сталь с добавлением ванадия и хрома. Твердость по шкале Роквелла выше всех известных образцов. При этом прекрасно держит заточку.

— Отлично. Значит, можем запускать массовое производство?

— Безусловно! — Руднев энергично кивнул. — Я уже заказал партию для нашего КБ. Им такие сверла крайне необходимы для нарезки каналов в стволах. Очередная партия грузовиков «Полетов» отправилась за рубеж на экспорт! — торжественно объявил он. — И что особенно важно, военные в восторге от дизельной модификации. Артиллерийское управление уже заказало триста единиц. Говорят, это революция в военной логистике!

— Полет-Д? — я невольно улыбнулся. Этот грузовик был моей особой гордостью. Дизельный двигатель, разработанный по чертежам из будущего, обладал невероятной для своего времени экономичностью и надежностью.

Последним пунктом моего разговора стало танковое КБ. Я созвонился с Полуэктовым.

— Леонид Иванович! — его командирский голос с хрипотцой оглушил меня через трубку. Благодаря башням Шухова связь гораздо лучше. Намного. — Как раз вовремя! Мы заканчиваем сборку опытного образца! Кстати, наслышан о ваших успехах. Гаврюшин все рассказал. Поздравляю!

Мы кратко поговорили по разработкам танка. Не особо вдаваясь в детали. Я собирался заехать к ним через неделю. Когда снова приеду в Москву…

Остаток вечера я провели за подготовкой документов для наркомата. Была уже глубокая ночь, когда я наконец отправился домой.

Завтра предстояло возвращение на промысел, теперь уже в новом качестве. В качестве руководителя Специального управления.

Утром Степан заехал за мной на автомобиле и доставил на вокзал. Я прибыл за полчаса до отхода поезда. Носильщик уже погрузил мои вещи в купе, и я неторопливо прогуливался по перрону, ожидая отправления.

Московский вокзал гудел как растревоженный улей. Пассажиры спешили к поездам, носильщики катили тележки с багажом, железнодорожники проверяли составы. Где-то вдалеке протяжно гудел маневровый паровоз.

Объявили посадку на мой поезд, и я направился к вагону. У самых ступенек меня остановили двое. Невысокий человек в штатском с цепким взглядом показал удостоверение:

— Товарищ Краснов? Старший уполномоченный Особого отдела ОГПУ Климов. Вам необходимо проехать с нами.

— По какому поводу? — я старался говорить спокойно, хотя сердце учащенно забилось.

— По подозрению в экономическом вредительстве и шпионаже в пользу иностранных государств, — невозмутимо ответил Климов. — Машина ждет. Прошу следовать за мной.

Я оглянулся на поезд, который должен был увезти меня на промысел. Проводник уже закрыл двери вагона.

— Это ошибка, — произнес я, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — У меня все документы в порядке.

— Разберемся, — сухо ответил Климов, указывая на черную машину, стоявшую неподалеку. — Прошу вас.

Когда меня усадили на заднее сиденье, я заметил в толпе Метельского. Того самого эксперта, сидевшего рядом со Студенцовым на комиссии.

Он наблюдал за происходящим. Затем быстро скрылся среди пассажиров.

Машина тронулась, увозя меня от вокзала, от поезда, от моих планов и надежд. Студенцов все-таки нанес свой удар. И он оказался сильнее, чем я ожидал.

Глава 12

Допрос

Черный автомобиль, в котором меня увозили от Казанского вокзала, двигался по московским улицам с пугающей целеустремленностью.

Мимо проплывали весенние тротуары, забрызганные талой водой, спешащие по делам прохожие, трамваи, звенящие на поворотах. Обыденная жизнь столицы продолжалась. А для меня мир только что перевернулся.

На переднем сиденье рядом с водителем сидел старший уполномоченный Климов. Возле меня молчаливый оперативник с непроницаемым лицом.

Руки покоились на коленях, но я не сомневался, что под пиджаком спрятан пистолет. И он сможет мгновенно его выхватить. При необходимости.

Я такую необходимость создавать не собирался. Нет, мы будем вести себя по-другому.

Сердце продолжало учащенно биться, но внешне я старался сохранять спокойствие. Паника — худший советчик. Особенно в ситуации, когда ты попал в лапы ОГПУ в разгар сталинских чисток. Нужно мыслить рационально, анализировать.

— Куда вы меня везете? — спросил я, нарушая тягостное молчание.

Климов обернулся, его узкое лицо с заостренным носом напоминало птичий профиль:

— Как и положено. На Лубянку, гражданин Краснов.

Официальное обращение «гражданин» вместо привычного «товарищ» звучало зловеще. В нынешние времена это являлось первым признаком, что человек перешел в категорию потенциальных врагов.

Автомобиль свернул на площадь Дзержинского. Массивное желтое здание Лубянки, угрюмо возвышавшееся над окружающими строениями, с каждой секундой становилось все ближе.

За этими стенами исчезали люди. Некоторые навсегда, другие возвращались сломленными физически и морально.

Машина въехала во внутренний двор через боковые ворота. Меня вывели из автомобиля и повели к неприметной двери в глубине двора. Прохладный весенний воздух, наполненный запахом талого снега,