На границе вечности - Роман Викторович Титов

Вдруг он развернулся и воззвал к ассасину:

– Ассасин Райт, с этой минуты твоя жизнь и помыслы принадлежат Адис Лейр. Твои умения неописуемы, а старания доказать свою верность нашим принципам вне всяких похвал. Исполни же назначенное мастерами и закрепи этот древний ритуал положенным по закону способом.

– Все, что потребуется Адис Лейр, мой Учитель, – покорный, точно раб, опустил голову Райт.

В это время Бавкида схватила меня одной рукой за подол, как будто о чем-то предупреждая. Зрители застыли.

– В таком случае, ответь мне на один вопрос, – любезно попросил Навигатор, продолжая обращаться к Райту. – Что для тебя значит месть?

Вопреки ожиданиям, тот даже не раздумывал:

– Справедливое воздаяние за причиненную боль.

Лица Навигатора мне было не видно, но по голосу он улыбался.

– Великолепно. А какой приговор ты бы вынес тому, кто заслужил твоей мести?

Ответ Райта больше напоминал звериный рык:

– Только смерть!

– Превосходно! – Навигатор явно был на седьмом небе. – А есть ли среди собравшихся здесь тот или та, кто, по твоему мнению, заслужил подобной участи?

Райт недоуменно захлопал глазами, а затем надолго задумался. Я представлял, кого он искал в темных комнатах своих воспоминаний, и тихонько радовался тому, что успел поработать над ними, прежде чем все так обернулось. Но, как оказалось, радовался этому не я один. Очередной мимолетный взгляд Навигатора, брошенный в мою сторону, все сказал.

– Возможно, мне следует помочь тебе кое-что вспомнить.

Старик опустил длинную сухую ладонь на темя Райта и на несколько секунд, как будто, слился с его сознанием. Никто в Зале за это время не смел шелохнуться или хотя бы звук издать.

– Что ж, сработано так себе, – наконец вымолвил Навигатор. – Ну, Янси Райт? Как ты теперь ответишь на мой вопрос?

Вот тут-то наши с Райтом взгляды встретились вновь, и по ненависти, плескавшейся в глубине глаз анаки, я понял, к чему был этот спектакль и какую роль отвел мне злокозненный старик: стать жертвенным агнцем на алтаре возвышения мастера убийств!

Я задохнулся от переполнявших меня чувств: как же всё это… в духе Адис Лейр!

– Совершенно верно, элийр Эпине, – сказал Навигатор, растягивая свой скомканный, словно старый холщевый мешок, рот в ухмылке. – И это послужит отличным уроком для всех, кто решил, будто меня уже пора списать. – На секунду показалось, что его взгляд коснулся Бавкиды, которая все еще не выпускала моей накидки из хватки. – Твои мысли, Сет, на удивление легко читать. И, должен отметить, не такие они глубокие, как я рассчитывал. Даже удивительно, как тебе удалось пережить Боиджию...

Поскольку я по-прежнему находился в позе раболепного поклонения нашему всемогущему Навигатору, достойно ответить на его выпады было непросто. А распрямиться не позволяла повисшая на мне наставница.

«Молчи! – шипела она у меня в голове. – Ни одного слова! Доверься мне».

– Ты оказался не настолько полезен, как я рассчитывал, Сет, – продолжал старик. – Но это не твоя вина. Ты был лишь инструментом в чужих руках. И сейчас тебя пора положить на полку. – Он повернулся к Райту: – Ассасин, исполни свой долг.

Остатки стального цвета жидкости, плескавшейся в чаше, ожили снова и, подчиняясь желанию Райта, перетекли в его ладонь и застыли в форме треугольного лезвия полуметровой длины.

Вырвавшись наконец из железной хватки Бавкиды, я приготовился защищаться, но невидимые цепи чужой воли сковали меня по рукам и ногам, лишив этой возможности. Меня подвесили в воздухе, точно животное на скотобойне, а алиты заворожено на это смотрели, но никто даже не пытался помочь.

Всю жизнь я считал, что умирать не так страшно, как кажется. Я ошибался. И в последний момент, когда занесенный клинок вонзился в мое сердце, я это осознал в полной мере.

Глава 10

Сквозь сон

Говорят, что мертвые не чувствуют боли. Но боль – это единственное, что встретило меня по ту сторону смерти, стоило только сердцу захлебнуться собственной кровью. Кожа горела в невидимом пламени, внутренности, казалось, разрывали миллионами острых пинцетов, а мозг будто погрузили в чан с кислотой, где он медленно растворялся.

Я пытался открыть глаза и кричать, но не владел своим телом. Что тоже не удивило, поскольку по всем признакам мне оно уже не принадлежало. Я оказался в аду, и ничто не могло помочь выбраться оттуда…

«Сети, не спи!»

Голос был знакомым, но настолько далеким и нереальным, что я решил, будто галлюцинирую, и вместо ответа продолжил бороться с накатывавшей волнами болью.

«Хватит орать! Попытайся лучше вернуться в сознание».

Услышав это, я закрыл рот. Метафорически, конечно. Боль от этого, разумеется, не прошла, но зато на первый план выступил интерес к происходящему.

«Кто ты?» – спросил я мысленно.

«Что, без подсказок уже и не узнаешь? А я считала, будто значу для тебя несколько больше…»

Услышав это, я решил, что окончательно запутался и следом выдал первое, что пришло на ум:

«Ра? Это ты?»

«Соображаешь. Молодец». – Девичий голос звучал довольно и по окрасившим его ехидным ноткам, я утвердился в своей догадке. – «Но не тормози, думай дальше».

«Я ведь умер, верно?»

«Умер? – она как будто над этим задумалась. – Сильно в этом сомневаюсь. Будь оно так, мы бы не вели эту бессмысленную беседу».

«Тогда, что происходит? Где я?»

«Я и сама не все понимаю. Но, судя по всему, ты находишься на распутье и сейчас должен решить, в какую сторону отправиться».

«Сторону? Не понимаю… – Мысли точно закоротило. Неожиданно накатившая паника заставила меня закричать: – Помоги выбраться отсюда!»

«Если бы я только могла… – сказала Квет Ра и на несколько мгновений замолкла, чем сильней перепугала меня. – Ты сейчас между жизнью и смертью, Сети. И только тебе решать, будешь ты жить или нет».

«Что мне нужно сделать, чтобы выжить?»

«Только одно, – улыбка звучала в ее голосе. – Проснуться».

Внезапно я почувствовал легкий ментальный толчок, а в следующую секунду открыл глаза и… не поверил им.

Комната, в которой я оказался, мне не принадлежала, да и вообще, судя по антуражу, находилась за пределами Цитадели: слишком много лампочек, слишком много компьютеров и слишком много шума, что никак не соответствовало мрачно-аскетичному урочищу моего