Некромант на страже человечества. Том 4 - Никита Клеванский

Не могу сказать, что я прям досконально все понял — все-таки тварь играла отнюдь не в моей лиге — но благодаря умению Некроманта кое-что я уловить сумел. Мертвецы и нежить — моя стихия. И теперь я собирался сходу использовать новые знания при формировании тела гуля.

Зачем довольствоваться малым, если можешь достичь большего. Этот принцип подходил к моей ситуации как нельзя лучше.

Таким образом львиную долю свободного времени я уделял именно перестройке тела орка и формированию новых чар. Я колдовал над трупом, расположив его на столе кабинета, а когда Межмировая Энергия подходила к концу, прятал нелюдя в Теневом могильнике и продолжал процесс, одновременно поглощая силы из массива в спальне. Благодаря такому методу я шел к успеху семимильными шагами!

Но не забывал я и о других аспектах магии смерти. Изредка отвлекаясь от гуля, я постепенно, используя все те же новые знания, улучшал зомби; возился с украденным у Гожара приведением; пытался увеличить объем Теневого могильника и не оставлял надежд наделить подвижностью костяной конструкт, создать который особого труда мне уже не составляло.

И даже во сне я не давал себе покоя, совмещая отдых с медитативным трансом, во время которого поглощал Межмировую Энергию. Часть я циркулировал в поврежденной руке, ускоряя процесс заживления, а остальную, ввиду отсутствия возможности продолжать эволюцию, использовал для укрепления моря души. Ну и для увеличения его объема, конечно. Глупо отказываться от возможности стать сильнее.

Уверен, узнай остальные Осознавшие, чем я занимаюсь, да еще и бесплатно, непременно бы собственное исподнее сожрали от зависти. Да и Развившие тоже. Если бы вообще смогли поверить, что Осознавший не просто выдерживает давление накопительного массива, рассчитанного на Объединивших, но и активно извлекает из него пользу. Шутка ли — две ступени разницы. Хотя уже чуть меньше, с учетом завершенных стадий. Но все же!

Не знаю, сколько прошло времени, но, раз меня не выгоняли, точно меньше семи дней. Я спал, когда уставал, и колдовал, когда не спал, невзирая на смену дня и ночи. Неоднократно меня навещал Некрономикон, очевидно задавшийся целью окончательно вывести меня из себя. Скалящаяся черепухой книженция так и лезла под руку, а когда я из-за него случайно лопнул мышцу Элельведа, то едва сдержался чтобы не запустить в артефакт Укусом мертвеца.

Сформированное в море души заклинание уже воплотились в реальность, и я замахнулся чтобы швырнуть его в Некро, но в последний момент все же остановился, скрипнув зубами от злости. Некрономикон же лишь раздосадованно цыкнул, инфернально расхохотался и исчез, растаяв облаком ядовито-зеленого тумана.

Как я ни старался, понять мотивы его поведения мне не удавалось. Он то помогал и делился полезной информацией, а однажды и вовсе спас, то всеми силами пытался выбесить, вынуждая нарушить клятву Омиша. Чем это грозит, мне уже доводилось наблюдать воочию, а потому я делал все возможное, чтобы такая же участь не постигла и меня тоже. Мне еще семью спасать. То, что от нее осталось. Благо я теперь хотя бы знал, что малыш-Фил жив и тоже идет по лестнице развития. Причем весьма успешно.

Из бесконечного дня сурка я вынырнул лишь когда закончил формировать новое тело гуля. Материал из орка вышел даже лучше, чем из сосланного в Дальний Крутолуг дварфа, а потому и нежить получилась значительно сильнее. К тому же я использовал новые знания о строении тела монстров, что тоже повлияло на конечный результат.

Окинув неподвижное страшилище последним взглядом, я зачерпнул Межмировой Энергии и вдохнул в свое творение «жизнь». Гуль сверкнул единственным, покрытым бельмом глазом и поднялся на ноги, позволяя лучше себя рассмотреть. Сила струилась в нем, и я невольно испытал гордость за собственное творение.

Хотя у обычного человека его внешний вид должен был вызывать как минимум ужас.

Дело в том, что если при создании зомби я еще старался хоть как-то сохранить первоначальный облик исходного материала, то теперь я задвинул сей параметр на последние позиции, уделив максимум внимания боевым характеристикам. И преуспел.

Орк усох. Накачанные некогда упругие мышцы уплотнились и сжались до состояния тугих канатов, плотно обтянутых серой кожей. Увеличилось количество сухожилий и связок, что по моей задумке должно было добавить подвижности. Кости обрели плотность камня, пальцы на руках и ногах удлинились, превратившись в острейшие и мощнейшие когти, способные резать железо, нижние клыки выпали, но зато верхние стали напоминать моржовые, которые можно глубоко погрузить в плоть врага.

Кожа с лица ока слезла практически полностью, обнажив не только лишенную скальпа черепушку, но и чудовищный оскал, способный одним своим видом повергать слабовольных врагов в бегство. О принадлежности же к прежней расе напоминали исключительно короткие остроконечные уши, сохранившиеся скорее случайно, нежели согласно какому-то особому замыслу.

— Мне кажется, или ты стал краше, чем при жизни? — спросил я вслух, разглядывая новоиспеченного гуля. — Твои сородичи, наверное, с этим бы поспорили. Но кто ж их спрашивает? — я самодовольно хмыкнул. — По крайней мере пользы от тебя точно будет побольше. Как бы тебя назвать? Может Милаш? — я хохотнул собственной шутке. — Ладно, не напрягайся так. Будешь Жутень. Младший брат Дружка и Гибольта.

Брат может и младший, но мощью своих предшественников он превзошел без всяких сомнений. Если пока не вместе, то уж по отдельности точно. И я надеялся, что не только мощью.

Приказав Жутню выставить вперед руку, я что есть силы резанул по ней извлеченным из кольца ножом. Затем еще раз. Потом прицелился и с короткого разбега вонзил оружие в грудь нежити. Вернее попытался, потому что клинок сломался у самой рукояти, едва не порезав мне пальцы.

На гуле же не осталось и следа. И это при том, что я, пройдя полторы эволюции, мог себя считать сильнее обычного Освоившего. Без каких-либо боевых умений и навыков, но все же.

Ай да я, ай да сукин сын! Да Гожар на месте бы обделался, увидь он такое творение. Некромантом он себя называть вздумал. Хах!

— Пропасть между нами только что стала еще больше. — бросил я, но оставшийся от Гожара огрызок в Теневом могильнике, конечно, не ответил.

Ладно, сам себя не похвалишь — никто не похвалит. Это понятно. Но хорошего понемножку.

Прислушавшись к собственным ощущениям, я понял, что заклинание, создающее гулей, практически оформилось и извлек на свет тела трех кобольдов. Самые перспективные ребята из тех, кого мне удалось обнаружить тогда в Трещине. По силе они,