Громов: Хозяин теней 5 - Екатерина Насута

Молчание.

— А хочешь, я ему палец сломаю? — предложил я, прикинувши, что этак, душевными беседами, мы до утра говорить можем. И как знать, не явится ли утром по наши души грешные иной кто, из серьёзных. То, что у нас тут легко всё вышло, играючи даже, — чистой воды везение.

Не ждали они опасности.

Не готовились.

Годами работали по схеме и уверились, что та идеальна. Частое заблуждение. Но вот если Сивый исчезнет, то… то могут забеспокоиться те, кто за ним стоит. А уж они совсем иных спецов пришлют.

— А сумеешь? — Мишка повернулся ко мне.

— Чего там уметь-то? В косяк засунул и дави…

Глаз у братца дёрнулся. И не только у него.

— Вы… не посмеете… — произнёс Сивый несколько неуверенно.

— Ещё, слыхал, что кочергу можно раскалить и в жопу засунуть. Правда, говорили, что если сердце слабое, то не выдержит. А потому сперва лучше просто поприжигать. Ну, показать, как оно.

— Печка остыла уже.

— Это да, — я поскреб макушку. — Недорабатываем.

Взгляд Сивого метался. И всё-таки… всё-таки он губы поджал, видом показывая, что будет молчать. Хотя боится. Вон, побелел. И по виску капля ползёт. А губы прям синюшные.

Этак и вправду сердце не выдержит.

Но ведь боится он не только и не столько нас. И это тоже интересно.

— Миш… а может, проще? Давай ты его Тьме скормишь?

— Я? А… конечно… давай… сейчас вытяну.

Тьма вилась тут, ластилась к ногам, как кот, осознавший, что вот тут, поблизости, кусок свежей печёнки лежит. И если постараться, то хозяин поделится.

Не может же он весь кусок в одну харю сожрать.

И в явь Тьма вывалилась с немалою охотой. И вот теперь Сивого проняло. Он не побледнел — он посинел, когда тонкие щупальца Тьмы коснулись его лица.

— У-у… убери! — просипел Сивый, пытаясь откинуться на стуле, чтобы избежать прикосновения. — У-убери! Убери это!

Его голос сорвался на визг.

— Я… я скажу…

Тьма с неохотой отступила, вытянулась, принимая обличье крупного пса. Правда, получился тот довольно уродливым: тощим, горбатым и с непомерно крупною мордой, на которой огнём пылали глаза.

Целых восемь.

Два крупных и три помельче вдоль морды.

Пёс оскалился и меж зубов вывалился язык. Раздвоенный. А вот слюда капала с него очень даже реалистично. И взгляд был выразительным.

Просящим.

— Я… просто… осуществлял… помогал… — дышал Сивый сипло, не сводя с Тьмы взгляда. А у меня где-то там, на задворках, обиженно клекотал Призрак.

Ему тоже хотелось показаться людям. Он ведь тоже красивый. И человек определенно оценил бы.

Ничего. Этому уже хватит. А в следующий раз, как очередной ценитель найдётся, — обязательно.

— Моё дело… присматривать… принимать информацию… руководить… в городе… уберите её!

Я дёрнул Тьму, заставляя скрыться с глаз долой. Не хватало, чтоб допрос закончился ввиду скоропостижной смерти допрашиваемого.

Вот только Сивый не успокоился.

— Она ведь тут? Тут ведь… да, тут… я чую… чую её.

Тут, тут. Вон, вытянулась на полу, у самых ног, и играет, выталкивая из чёрной лужи себя то одно, то другое щупальце. Те игриво касаются одежды, а может, и тела. Сомневаюсь, что Сивый мог ощутить прикосновения. Но явно нервничал.

— Что ты делал? — Мишка щёлкнул перед носом, переключая внимание.

— Я… меня… меня прислали… контора… деньги… — он выдохнул. — Я… платил нужным людям.

— Городовым?

— Им тоже. Не всем. И не только… большею частью шпана. Ворьё. Разбойники… смотрел, чтоб в городе было спокойно. Чтоб не шалили. Не трогали, кого не надо. Купцам помогал. Проблемы… решать проблемы… шлюхи платили ещё. И с публичных домов тоже копеечка шла. Со всего понемногу… потихоньку… чужих не пускали. Своим не мешали.

В общем, вёл человек обычный теневой бизнес.

— А тут что?

— Тут? Тут… тут тоже… дело… товар возили. Туда-сюда.

— И обратно, — не утерпел я.

— И обратно, — послушно повторил Сивый. — Когда… заказ был… там девок… тут сводни… есть… ездят по окрестным деревням. Говорят, что в прислуги… городские… там и рады. Сами отдать готовы, если пообещать нормально.

Мишку прямо передёргивает. Нет, всё-таки странно, как он с этаким идеализмом в наследники-то вышел? Хотя, конечно, в бизнесе с какого-то момента всё куда как приличней становится.

Ну, на поверхности во всяком случае. А дальше можно и не вникать. Как это говорят, делегировать некоторые обязанности специально обученным людям.

— Собирали. Привозили. Кого сюда, кого… дальше… за красивых девок готовы платить. А если ещё и с даром…

— Как определяли?

— Артефакт. Колечко. Тронешь человека и видно, есть дар или нету. Камушек потемнел, стало быть, есть. А нет — то и нету, — Сивый облизал губы. — Хватает такого, чтоб с дюжину разочков поручкаться.

Мы с Мишкой переглянулись. А и вправду, руку ему пожимали.

И ничего-то он не почувствовал.

— И откуда брали?

— Присылали. Почтою. Там… для Поршневой…

— Кто такая?

— Старуха. Сводня. Из бывших. Надёжная. Живёт на отшибе… и получала… гостинцы, от внучка… она не местная… её дело посылки получать.

— И дом?

— Это… так-то… — он заёрзал. — Я не знаю! Я ничего не знаю…

— Сидеть, — рявкнул Мишка. — Если находили мага, то что дальше?

— Так-то… выясняли тишком, что за он. На всякий случай. С виду и так-то. Если подозрение было, что кто из родовитых, того не трогали… не велено… и вовсе, стеречься… больше для девок… среди девок срабатывали, случалось. Или по деревням когда. А в городе… ну из чужаков, чтоб видно было, что не особо такой… что, если кого искать… и когда много, то не брали.

Понятно.

У любой охоты свои правила. И дичь следует выбирать по силам. Мы показались подходящей. Троица. Мастеровой из Петербурга и пара мальчишек. Ни гербов, ни даже намёка на оные.

— Там… просто… если машиною, то кинуть другую артефакту… был запас. От старухи. Через неё… она письма отсылала. Племяннику. И посылки. Когда… ну, срок подходил… и взамен другие. По числу. Вот… машина становилась… и мы… отправляли помощь…

Ну да, помогали от всей широты души.

— И?

— Брали… за городом. Чтоб, если искать станут, сказать, что выехал человек. А дальше… дальше мало ли что… времена ныне неспокойные. То революционеры, то разбойники.

Вот за революционеров прям обидно