Волчий закон, или Возвращение Андрея Круза - Дмитрий Могилевцев

— Что они там, а? — спросил Последыш, прожевав.

— Жарят, — ответил лаконично Круз.

— Это ужасно! — воскликнул тонкий Григорий. — Ужасно! Они стараются нас запугать! Но напрасно!

— Шмальнули б из танка, что ли? — удивился Последыш.

— Смысл? — спросил Круз, цедя кипяток с лимоном.

— Глупые, невежественные, жестокие дикари! — воскликнул тонкий Григорий. — Они считают, что нашим почечным жиром можно лечить колтун и сифилис!

— А вы что, с ихними-то? — спросил Последыш, ухмыляясь.

— Их бессмысленные тела находят благородное применение, — воскликнул тонкий Григорий. — Они удобряют почву для культурных — подчеркиваю — культурных растений! А дикари нас за это ненавидят! Они — каннибалы — ненавидят! Специально выбрали на другом берегу место, чтобы нам из окон видно было, и варварствуют.

— Хороший вид, — согласился Круз.

Ночная Москва с двадцатого этажа на Воробьевых горах смотрелась прекрасно и загадочно. Искристый свет на горизонте, огни костров, лунный свет на речной глади…

— А дикари ваши грамотно пошли, — заметил Последыш. — Если б пол не провалился, кирдык вам.

— Угу, — согласился Круз, прихлебывая.

— Я так понимаю, у вас бойцов-то всего сотня, а прочие — бабы с малышней и ученики знахарские, вроде тебя, боевого не умеющие, — предположил Последыш.

— Вы не понимаете! — воскликнул тонкий Григорий.

— А че мне понимать? У нас старшой понимает, и знахарь к тому ж. Я что вижу, про то и пою. А вижу я, что сожрут вас подземные.

— Вы не понимаете! У нас было и хуже, да, хуже! Но подземные варвары — они глупы. Они враждуют друг с другом. Да, иногда им удается собрать силы для атаки. Но после первого же успеха они ссорятся, убивают друг друга, и мы легко отвоевываем потерянное! Они — животные. Храбрые, умелые — но всего лишь животные. Как павианы.

— Их, наверное, раз в двадцать больше, чем вас, — предположил Круз.

— Их многие тысячи, — согласился Григорий безрадостно. — На каждой станции — колония, эдакий город-государство. Некоторые из дикарей никогда не видели дневного света. Под землей есть все — вода, пища. Больных они используют как скот и поедают. Их женщины рожают все время, как животные. Они плаценту сырой едят! Дикари!

— Ну да, — согласился Круз и, поразмыслив, добавил: — Вообще-то нам обещали, что с пленниками сможем поговорить. С теми, кого мы с ним, — он кивнул в сторону Последыша, — взяли. В качестве награды. За доблесть.

— Доблесть мы ценим, — ответил Григорий высокомерно. — Но разве доблести нельзя подождать до утра? Валентин сейчас занят с вашим глубокоуважаемым господином Даном. Все устали. Не лучше ли насладиться видом города, прекрасной ночью?

— Вы как высокообразованный человек должны нас понять, — выговорил Круз с усилием. — Война, агрессия, стресс. Право же, некоторая нервная активность нам не повредит. Напротив, поспособствует… э-э… релаксации, да.

— Как хотите. — Григорий пожал тонкими плечами. — Я прикажу проводить вас к дикарям. Они невдалеке. Мы их держим повыше, подальше от подземелий. Пусть увидят, что они потеряли, уйдя под землю.

Держали их над двадцатиэтажной пропастью — в угловой комнате с выломанными окнами и выбитой стеной, прикованными за руки в полуметре от пустоты. Трое: двое вовсе молодых, один постарше. Старшего Круз взял сам. Приложил кирпичом под колено с пяти метров. А молодых числил за собой Последыш, обожавший догонять с кабаром в руках. Один уже вряд ли побежит. У второго, может, и заживет — Последыш, торопясь, резанул выше нужного.