Рерайтер - Василий Каталкин

- Компот? Червонец. Будешь брать?

- Нет, - отшатываюсь подальше от таких цен.

- А зачем тогда спрашиваешь?

- Думал тут цена адекватная.

- Нормальная цена. Артельная. – Улыбается женщина и снова хлопает окошком.

До общежития еле дохожу - авоськи сильно оттянули руки. Чуть отдохнув, тащу покупки на кухню. Будет пир на весь мир… хотя…, скептически смотрю на покупки, на весь мир тут явно не хватит. Так, где-то здесь я видел восьмилитровый казан. О, вот он. Вообще-то это не совсем казан, но похож, его дно немного срезано, как раз на газовую плиту встанет. Тут вовремя на кухню заглядывает Евгений Калюжный, вечно голодный студент.

- О, на охотника и зверь бежит, - обрадовался я.

- Я не зверь, я сам охотник, - возмущается он.

- Тогда пролетаешь мимо еды.

- Ладно-ладно, побуду тогда зверем, - выставляет он руки в примирительном жесте.

- Вот и хорошо, - смеюсь я, - тогда марш за другими "зверями". Кто не работает, тот не ест.

Через две минуты в кухне появились другие вечно голодные студенты.

- Чего делать надо? – Проявили они готовность помочь.

- Будем делать сверхскоростной плов, - заявляю я.

Так-то студенты не горят желанием возиться на кухне, но словосочетание сверхскоростной плов, оказывает на них магическое действие, поэтому они не возражают принять участие в гонке на выживание. Сначала заставляю всех вымыть руки, пусть их здесь вытирать нечем, полотенец в таких местах не существует по определению, но ничего, и так пойдет, потом занял их чисткой морковки, а сам принялся за разделку мяса.

Казан, на плиту, в него лью полбутылки рафинированного подсолнечного масла. Несколько минут, и масло начинает пощелкивать, закидываю туда два кило порезанной чуть подсолённой баранины, немного ее обжариваю со всех сторон и тут же закидываю перец и лавровый лист. Следом накрываю все это нарезанной "зверями" морковкой, и убавляю поток газа, мне совсем не нужно, чтобы мясо подгорело. Теперь ждем минут пять, и закидываем полтора килограмма промытого риса… ну примерно, ибо отмерял исключительно на глазок, разравниваю его, чтобы лег ровным слоем Дальше, ставлю чайник с водой на другую конфорку, и жду, когда вода закипит. В это время рис под крышкой набухает. Вот вода закипела, и я выливаю ее в кастрюльку, в которой до этого промывали рис, выливаю в чуть меньшем объеме, потом подсаливаю воду на свой вкус, и тут же заливаю ее в казан и накрываю крышкой, пусть напаривается.

- Это что? - Тыкаю в несколько зубчиков чеснока, почищенные одним из студентов.

- Чеснок, - сообщают мне, не подозревая подвоха.

- Нет, это не чеснок, - повышаю голос, - это слёзы мои, - а ну быстро все головки очистили, лодыри.

- Да куда столько? - Удивляются студенты. – Потом есть невозможно будет.

- Цыц, повара-дилетанты, - корчу я недовольное лицо, - после пропарки чеснок свои свойства теряет, от него только запах останется и то не весь.

- Когда рис полностью впитал всю воду, выступившую сверху, раскидываю зубчики чеснока и ложкой их "прикапываю". Еще пять минут, и я ножом протыкаю всю массу до самого дна, делая отдушины, через которые поднимается пар, продолжая напаривать рис. Вот и всё, еще немного подождать, чтобы вся вода вышла паром и готово. На все про все меньше получаса.

- Вот это и есть сверхскоростной плов, - сообщаю я окружающим, - кто сомневается, может варить по оригинальным рецептам, а мне и так пойдёт.

Нормальное варево получилось, рис не разварился, но достаточно напитался мясными соками и главное готовится быстро. Многие знатоки сморщат нос и скажут:

- Это не плов, это рисовая каша с мясом.

А по мне нормально получилось, лучше не надо. На запах, который из кухни распространился по всему этажу, начали подтягиваться остальные, охочие "до комиссарского тела".

- А что это у вас? – Водили они носами.

- Нет уже ничего, - быстро доскребая дно казана, отвечали счастливчики, - и вообще ничего не было, вам показалось.

Как оказалось, трудотерапия на студенческой кухне, проводилась не зря, теперь каждый раз после выдачи стипендии, студенты из нескольких комнат, скидывались по полтиннику и отправляли особо невезучих в магазин за ингредиентами к плову. А казан стал пользоваться особой популярностью, очередь на него объединившиеся по интересам группы занимали за два дня до получки.

*

Понедельник день тяжелый, но это не про нас, мы с Комаровым суетились с самого утра: расставляли столы, развешивали плакаты, притащили микроскоп, и вытащили рабочие образцы на всеобщее обозрение. Тут-то я и поведал Виталию Владимировичу о проблемах сохранения наших изделий:

- Да? – Озадачился тот. – Видимо кто-то на тебя зубы точит.

- А почему не на вас? – Удивился я. – Например Жилкин.

- Нет, - покрутил Комаров головой, - Жилкин человек хоть и с душком, но до такого не опустится. Тут кто-то другой, недалёкого ума, ведь если бы испортили настоящие образцы, то такой вой бы поднялся, и обязательно нашли бы того, кто это сделал, ну или мог сделать.

- Ну и ладно, - отмахнулся я от этого обсуждения, - после сегодняшнего дня это не будет иметь смысла.

- Это точно, - согласился повеселевший руководитель работ.

Ага, подтягиваются в нашу аудиторию всякие заинтересованные товарищи, и среди них вдруг неожиданно увидел Староса (в девичестве Альфред Сарант). А чего это вдруг ленинградец, у нас в Зеленограде делает? В этой реальности, на него не было наезда Шокина и других высоких инстанций, поэтому его УМ-2 все-таки пробил себе путевку в космос, но, увы, камнем преткновения оказался ваш покорный слуга, благодаря моему вмешательству, разработки лаборатории нашего ОКБ, оказались куда перспективнее и надежней. Насколько мне известно, его КБ, как и в моей истории, развернулось в сторону флота. И по последним слухам там уже заканчивается первый этап внедрения его изделия на подводные лодки.

Филип Георгиевич явно заинтересовался нашими образцами, он нетерпеливо топтался у микроскопа, ожидая пока тот освободится, чтобы воочию рассмотреть структуру памяти.

- Ага, интересно, - бормотал он на английском, когда дорвался до окуляров микроскопа.